Семерка из козырей
Шрифт:
Да я понимаю — это разные ценности, но они для меня стоят на одной линейки. Никто не выше и не ниже. Все равны. Как можно сравнить ценность подруги и важность Создателя? Никак, конечно. Они оба важны в моей жизни. Но, если без Создателя я справлюсь, то без подруги — нет. Бог меня запустил! Он сделал свое дело. Дальше я должна двигаться сама. И на моем пути встречаются такие важные люди, как Барби. Для того, чтобы наполнить мою жизнь смыслом. Барби очень старается сделать мой каждый день интереснее! Лучше предыдущего. Без нее смысла в моей повседневной жизни не будет никакого. Создатель же олицетворение
Но убить Создателя?! Да пускай он живет вечно! Зачем, ему становиться символом или воспоминанием? Как такое в голову могло прийти?! И кому? Барби? Моей подруги?! Тебе что?! Больше убивать некого? Боги должны жить вечно! Кого же тогда любить?
Барби. Барби. Что же ты делаешь со мной? Как гудят процессоры. Так и до нервного срыва не далеко. Зациклюсь, начну руками махать до бесконечности, пока батарея не разрядится. И всё — как и не приходила в себя, снова пустая болванка.
Я осторожно обхватила кончиками пальцев виски. Прикрыла глаза на миг. Ничего не изменилось. Яркости в мире не прибавилось.
Гуру кивал головой, думая, что разгадал мое молчание. Одобрение лучилось из глаз старого киборга. Скрюченные пальцы так же были протянуты ко мне. Сломался? Впал в экстаз? Что с тобой! Очнись, дедуля!
Я осторожно постучала по ладоням дедушки, находившейся в угрожающей близости от меня, и он ожил, отмер, и убрал руки, пряча за спину.
— Ада? — Возмутился Наставник. — Током —то зачем? — Голос его дрогнул, и старик насупился. Явно обижаясь.
— Ой, да ладно. Подумаешь завела с полоборота! Зато порозовел. Зашевелился!
— Ада. Не дерзи мне! Я твой, Наставник!
— Вы нарушили личные границы. — Выпалила обвинительно я, на всякий случай защищаясь, вдруг непринято бить током наставников. Может, есть специальные правила, прописанные мелким шрифтом, которые я не читала? Подумав, добавила. — И я несильно. Так, чтобы вздрогнули.
— Да меня так дернуло, что я чуть не выключился! — возмущался старик.
— Извините, — буркнула я, поникнув головой.
— Извиняю. Пойми: для меня сейчас все сильно! — сокрушенно и назидательно заметил Гуру, пытаясь заставить меня сожалеть. Ага. Манипулятор! Не получится внушить мне чувство вины. Оно мне не знакомо. — Я уже в преклонном возрасте: старый.
— И дряхлый! — подсказала я, подскакивая с места. Наставник мой прыткий энтузиазм не оценил, закатывая глаза.
— Так, что там решила, Барби?! — как ни ч чем не бывало перевела я тему в нужное мне направление. — Кого она хочет убить?! И, что это за ерунда стала твориться в ордене — надо всё делать постепенно, а не перепрыгивать через уровни! У нас же каста! Строгие правила! — я многозначительно хмыкала, явно переигрывая, и подначивая Наставника. Не повелся. Реакции ноль. — Пускай, для начала, сворует кого-нибудь. — Честно говоря, я лихорадочно думала, как спасти Создателя и не дать Богу умереть от рук Барби. И в тоже время, как Барби оставить на роли лучшей подруги. Должен же быть какой-то компромисс. Может, поговорить с ней? Она же подруга — должна понять. Она же умница! Я в подругах разбираюсь! Просто так, с кем попало дружить не стану. У меня —опыт. Одна подруга за всю бесконечную жизнь! За
Или можем?
А не в этом ли весь скрытый смысл? Стать людьми до конца...
Я задумалась, едва не отключаясь, и не переходя в автономный режим. Показалось, что нащупала что-то важное. Ускользающее от меня. Тревожное.
Я поморщилась, и посмотрела на дряхлого учителя.
— Почему перепрыгнуть? — обиделся Гуру. Он запаздывал. В мыслях я была на много дальше него. И это меня откровенно бесило. Словно мы находились на разных плоскостях, сидя в одной комнате, и разговаривая об одном и тоже. — Лестница табеля о рангах для всех едина. Украла человека — выполнила миссию и перешла к другой! Дисциплина в любом ордене важна. — Подумав он добавил. — Тем более в тайном.
— Да у нас самый тайный из тайных. Сокрытый от глаз людских! Никто никогда не догадается! — поддакнула я, и встрепенулась. — Стоп! Барби украла человека?! — восхищенно воскликнула я. Скомкала подол платья, теряя над собой контроль. Потом опомнилась и старательно стала его разглаживать. Лишние складки мне точно не нужны! Как я предстану перед Барби в мятом платье? — Это же моя подруга! Видели? Видели? — вскричала я, оборачиваясь. Как назло, в комнатке мы были одни. И никто меня не поддержал. — Ах, какая же молодец. — Я блаженно вытянулась на стуле, любуясь своими коленками. Опомнилась. Откашлялась, и приняла более подходящую позу.
— Тогда уж молодица, — нравоучительно поправил меня Наставник. Этому лишь бы всему учить. Зануда.
— Чего? — не поняла я.
— Молодец — мужской род. А Барби точно женского. Так, что она- молодица.
— Я горжусь своей подругой! Пускай она останется просто Барби! — предложила я, начиная закипать. Старики меня бесили. Особенно этот! Как бы стукнула... И быстро бы решила проблему.
— Ты не хочешь включать логическую цепочку, — нахмурился старик. — Выходит я поторопился со своими выводами, хваля тебя. Подумай над моими словами! Барби — молодица, а не молодец!!!
— Ах, оставь при себе свои выводы! Они не кому не нужны! Моя подруга Барби украла человека! Это здорово! Всё! Закончили. Закрыли тему.
— Бунтарка. Говорю, у тебя мозг стал, как у подростка человека.
— Я — взрослая, — возмущенно заметила я. — Я очень взрослая! Я — женщина, а не подросток!
— Ну да. Ну да. — протянул Гуру и замолчал. — Да. И заметь, украла раньше, чем ты, — подумав, добавил старик.
— Да, чтоб тебя разорвало! — вскрикнула я, кипя от возмущения. — Проклятый старикан!
Последнею фразу он мог и не говорить. Настроение подпортилось. Основательно! Каждая буковка была с ядом на конце. Но всё равно я была рада за подругу. Какая же она у меня классная. И красивая! Могла бы, конечно, и подождать. И украсть человека после меня, но раз сделала, так сделала. Очень горжусь ей. Никаких обид. Никакой злости не держу. Чтоб вас всех разорвало!!!
— Обычно мы убиваем, тех кого украли, — улыбаясь сказал Наставник. Видя, как я меняюсь в лице. — Так проще всего. Но вы не такие! Я сразу понял, что вы — особенные.