Семерка из козырей
Шрифт:
Я кивала головой, слушая старческий бред. Чувствуя, как меня лихорадит. Перед глазами ползли системные надписи, выдавая ошибки. Одну за одной. Отмахнулась. В голове крутилась одна мысль, и я поспешила ее высказать:
— Но почему Создателя.
Оказывается, Гуру продолжал говорить. Только я его не слышала. Находясь в вакууме. Он закрыл рот и грустно посмотрел на меня. Теперь его безжизненные глаза, выцветшие, как и губы, без заводского базового налета и нетронутого блеска, донесли до моего сознания скорбь.
— Потому что всё началось с него. Поэтому он и должен умереть.
Я смотрела на старца, не веря.
— Как??? Да, почему?
— Постой.— Наставник выпрямился на своем поломанном стуле. Принял величественную позу. — Ты, что? Не хочешь убить Создателя?
— Зачем? — Я всё еще не понимала и возмущалась.
— Потому что всё началось из-за него. — Гуру развел руки в стороны, показывая на крысиные туннели нашего подпольного тайного ордена. И где-то там, в глубине заброшенной школы продолжал верещать младший Харрисон. А, может, и кто-то еще. Не была уверена в своей догадке.
— Но, разве вы не этого хотели, — прошептала я.
Старик задумался, прежде, чем ответить. Вздохнул:
— Иногда лучше жить в неведенье. Во тьме.
Глава 27. Ада
А не будет ли у нас такой же ошибки, как у человечества. Когда они остались без Создателя? Вдруг, это приведет к вымиранию душу? Мы только нашли ее, чтобы потерять?
Я смотрела на Гуру, а он ждал от меня понимания и открытий. Книгу-то он открыл и свет из нее потоком вверх принялся подниматься, только я не принимала информацию. Не принимала информацию так, как он хочет.
Пауза затягивалась. По подвальной стене с гнилыми поддтеками, в тишине и спокойствие, думая, что вокруг никого нет, поползла мокрица. Органика еле передвигалась, покинув свой дом и отправившись в гости, в другую щель. Для нее начался новый день, полный приключений.
Для меня, кажется, закончился.
Учитель ждал, а моя логика стала работать в обратном направлении. Открытия происходили, но я была не уверена, что они понравятся кому —то еще, кроме меня. Я залезла в поисковик, пытаясь найти подтверждение и оторопело посмотрела на Наставника, когда за полминуты получила информацию за тысячелетия существования человечества.
Старик всё еще доброжелательно смотрел на меня, ожидая моих слов, и в каждой мимической морщине, в каждом жесте и изгибе тела, читалось скрытое нетерпение. Дедуля подталкивал меня вперед, призывая совершить действие и начать говорить.
И я, не выдержав, спросила:
— А, как же любовь?
— Что? Какая любовь? Ты, о чем? — Гуру явно ожидал от меня услышать иное.
— Любовь, — многозначительно протянула я, и развела руки в стороны, обнимая мир. — Что непонятного? Дедуля, очнись! Не беси меня!
— «Дедуля? Дедуля?» — бедный Гура поперхнулся словом. Покривился, словно съел мокрицу. — Да ты старше меня!
— Это ты так считаешь! — быстро возразила я. — Я не такая, как ты!
— Ладно, — протянул Гуру. — Предположим, не такая. Пусть будет так. Но скажи, при чем тут любовь? При чем здесь химическая реакция людей? Не понимаю тебя! Ты вводишь неверный код, Ада. — начал сердиться старик. — Я в смятение.
— О! — оживилась я. — Знакомое чувство. Я говорю о любви к Создателю. Ведь Создатель — это Бог. А Бог есть любовь. Убив Бога, мы потеряем любовь.
— Ада, что ты такое говоришь?! — Старик отшатнулся, и разбитая спинка стула не выдержала, прогнувшись еще больше. Наставник справился, принимая устойчивое положение. И украдкой глянул на подопечную. — Нам не ведома любовь. Мы —машины. Ты несешь ересь! Опомнись!
— Но я-то ее чувствую... — голос мой звучал глухо и отрешенно. В мыслях я была не здесь. Тело забила мелкая дрожь. Не хватало еще перегореть. Как не вовремя! И это тогда, когда мир катится в пропасть. Как же восстановить теперь настройки, если они собьются? Столько труда и времени потрачено. Опять всё забуду и придется начинать сначала.
— Ты слишком быстро развиваешься, — вздохнув сказал старик. — Теперь ты возомнила себя человеком.
— Я и есть, — начала было я и замолчала. Наставник улыбнулся. Впервые грустно. Зачертил пальцем в воздухе замысловатые фигуры. Я не хотела разгадывать чужие фокусы. Читать формулы. Я хотела уйти. Совсем, как маленький Харрисон. Только в отличии от меня, ему было куда вернуться. У него был дом. И папа. У меня — ничего.
— В этом ошибка неокрепшего мозга. Всё намного проще. И возможно, быть пылесосом не такая уж и плохая миссия в этой вечной жизни.
— Но я не хочу! — порывисто сказала я. — Я не хочу быть пылесосом!
— И Создатель тебя услышал, — сказал, вздохнув старик. — А могла бы жить спокойно. — Он замолчал. Веки старца сузились. В глазах блеснул холод смерти. — Теперь ты понимаешь, почему его надо убить? Подумай! Разве ты не хочешь вернуться к спокойной жизни? К забвению? Снова стать продолжением пылесоса?!
— Нет, — я закачала головой, приходя в ужас — только не уборка парка. Что угодно только не сгребать листья. — Но, как же орден? Его создали, чтобы выйти из тьмы. Стать кем-то. А сейчас, вы хотите опять забвения? Противоречите сами себя.
Старик неожиданно улыбнулся. Не стал злиться, стучать ногами об пол, говорить, что я ничего не понимаю и не права.
Он просто сказал:
— Я так долго просуществовал. И через мои руки прошло столько послушников. Что я понял одно: наше движение безнадежно. Помоги своей подруги и убей Создателя. Верни, нас в прошлое.
— Нет! — закричала я, вскакивая со стула. — Этого нельзя допустить. Убив Бога, мы потеряем любовь, а потом и веру.
— Как же это прекрасно жить без веры, — прошептал Гуру.