Семейная Хроника. Сокровенные истории дома Романовых
Шрифт:
Так и представляется идиллическая семейная сцена — смеющаяся пятидесятичетырехлетняя бабушка, еще полная огня и сил, двадцатипятилетний красавец генерал и шустрые мальчишки.
Ланскому же читала Екатерина и свой замечательный труд — «Бабушкину азбуку» — оригинальный и талантливый учебник для внуков с картинками, сказками и нравоучениями. «У меня только две цели, — говорила об «Азбуке» Екатерина, — одна — раскрыть ум для внешних впечатлений, другая — возвысить душу, образуя сердце». Впоследствии эта «Азбука», несколько видоизмененная, стала первым учебником в первых классах различных учебных заведений России.
Чтобы
Однако в июне 1784 года Ланской серьезно и опасно заболел — говорили, что он подорвал свое здоровье, злоупотребляя возбуждающими снадобьями. Екатерина ни на час не покидала страдальца, почти перестала есть, оставила все дела и ухаживала за ним, как мать, смертельно боящаяся потерять единственного, бесконечно любимого сына. Потом она писала: «Злокачественная горячка в соединении с жабой свела его в могилу в пять суток».
Когда вечером 25 июня 1784 года Ланской умер, Екатерина совершенно потеряла самообладание, рыдала и причитала, как деревенская баба, и затем впала в прежестокую меланхолию. Она уединилась, никого не хотела видеть и даже отказалась от встреч с Александром и Константином. Единственным человеком, для кого она сделала исключение, была сестра Ланского Елизавета, очень похожая на брата. Екатерина заболела и сама, не могла и часа провести без рыданий.
После похорон, пребывая в неутешной печали, она 3 июля села к столу и закончила начатое еще месяц назад письмо к барону Фридриху Гримму. Она писала: «Когда я начинала это письмо, я была счастлива, и мне было весело, и дни мои проходили так быстро, что я не знала, куда они деваются. Теперь уже не то: я погружена в глубокую скорбь, моего счастья не стало. Я думала, что сама не переживу невознаградимой потери моего лучшего друга, постигшей меня неделю тому назад. Я надеялась, что он будет опорой моей старости: он усердно трудился над своим образованием, делал успехи, усвоил мои вкусы. Это был юноша, которого я воспитывала, признательный, с мягкой душой, честный, разделяющий мои огорчения, когда они случались, и радовавшийся моим радостям.
Словом, я имею несчастие писать вам, рыдая… Не знаю, что будет со мной; знаю только, что никогда в жизни я не была так несчастна, как с тех пор, как мой лучший и дорогой друг покинул меня…»
Напуганный болезнью Екатерины канцлер А. А. Безбородко вызвал в Петербург Федора Орлова и Потемкина. Они утешали императрицу как могли.
В письме Гримму от 9 сентября Екатерина сообщала: «Через неделю после того, как я написала мое июльское письмо, ко мне приехал граф Федор Орлов и князь Потемкин. До этой минуты я не могла выносить человеческого лица. Оба они взялись за дело умеючи. Они начали с того, что принялись выть заодно со мною; тогда я почувствовала, что мне с ними по себе, но до конца еще было слишком далеко…»
Только 5 сентября Екатерина приехала из Царского Села в Петербург, а еще через четыре дня впервые вышла к обедне. Правда, после посещения ее Орловым и Потемкиным она взяла себя в руки и распоряжалась делами должным образом и с полным пониманием. И все же первое появление на людях далось ей с большим трудом. Вернувшись с
…Со смертью Ланского связана и еще одна мрачная история.
Умирая, Ланской попросил похоронить его в одном из романтических уголков Царскосельского парка, чтобы и после смерти быть поближе к Екатерине, любившей гулять в парке. Его просьба была исполнена, а могила обозначена мраморной урной.
И вдруг потрясенные служители обнаружили могилу разрытой, а рядом увидели изуродованное и оскверненное тело покойного. Негодяи оставили и позорные пасквили, оскорблявшие память Ланского.
После этого его похоронили в близлежащей церкви Святой Софии, а потом построили и специальную небольшую капеллу-мавзолей.
Екатерина до конца жизни благоволила к брату и сестрам покойного, распространяя милости и на других его родственников. Особенно любила она Елизавету Дмитриевну, более прочих похожую на своего покойного брата и наиболее любимую им. Ланской завещал Елизавете Дмитриевне, в замужестве Кушелевой, дом и прекрасную картинную галерею. Яков Дмитриевич не намного пережил брата и умер в чине полковника гвардии. Все сестры удачно вышли замуж, одна из них — Евдокия Дмитриевна — стала матерью светлейшего князя Александра Ивановича Чернышова, дипломата и военачальника, героя Отечественной войны 1812 года, военного министра Николая I.
Екатерина, не забыла и семерых двоюродных братьев Ланского. Из них оставили свой след в истории России двое: Василий Сергеевич, который был первым наместником Царства Польского, и Степан Сергеевич. Правда, последний вошел в историю благодаря своему сыну Сергею, который, будучи министром внутренних дел с 1855 по 1861 год, сделал многое для отмены в России крепостного права. 23 апреля 1861 года, через два месяца после опубликования манифеста об освобождении крестьян, Сергей Степанович Ланской — в молодости масон и член революционного «Союза Благоденствия» — был возведен императором Александром II в графское Российской империи достоинство.
«Случай» Ланского был одним из самых длительных в жизни Екатерины II, он продолжался более четырех лет.
Новелла 10
Александр Петрович Ермолов
Потрясенная до глубины души смертью Ланского, пораженная кощунственной историей, происшедшей с его прахом, Екатерина почти целый год пребывала в состоянии холодной апатии, отрешившись от радостей жизни, пребывая в несвойственной ей меланхолии и тоске. Но натура взяла свое, и благодаря стараниям друзей и подруг, а более всего незаменимого и неутомимого Потемкина Екатерине был представлен блестящий молодой офицер Александр Петрович Ермолов.
Не будем вместе с некоторыми другими путать нового фаворита со знаменитым Алексеем Петровичем Ермоловым — героем войны 1812 года.
У Александра Петровича и его знаменитого родственника Алексея Петровича был общий предок — Леонтий Петрович Ермолов, доводившийся фавориту дедом, а полководцу — прадедом. Этот общий предок на рубеже XVII и XVIII веков служил сначала стольником царицы Прасковьи Федоровны, а потом — в гвардии, выйдя в отставку капитаном. Он имел четырех сыновей, младший из которых — Петр Леонтьевич — стал отцом фаворита.