Семейная хроника
Шрифт:
Тот не сразу заметил отсутствие жены, потому что после буфета был обильный ужин, и только утром, играя в карты, он вдруг вспомнил о ней. Борис закончил игру и поехал к себе. Он долго выговаривал Ольге, что та поступила некрасиво, неуважительно по отношению к нему, что другие могли бы о нём нехорошо подумать. После этого случая Ольгу он с собой не приглашал.
Дни медленно перетекали один в другой. Жизнь не привносила резких перемен в их размеренное течение.
Борис мало интересовался детьми, поэтому Ольга была для них и отцом, и матерью, и бабушкой, и дедушкой в одном лице. Они очень любили мать и старались её не огорчать. Зато те редкие часы, что Борис проводил с ними, вспоминались потом как самые счастливые и долго обсуждались чуть ли не по минутам.
Для Бориса самым большим событием года стал приём в члены Английского клуба. Он так гордился этим, что первое время почти все вечера проводил там. По уставу клуба туда не допускались женщины, даже уборщиками были мужчины. Борис же всегда предпочитал женское общество, потому что только женщины внимали ему с упоением и теплотой. Разговоры о политике мало интересовали. Он не состоял ни в каких партиях, не участвовал в акциях протеста. А когда, однажды выходя из трактира, случайно попал в толпу митингующих студентов, которые требовали свержения самодержавия, пытался всеми силами выбраться из неё. Но толпа неумолимо несла его. Он даже попал в околоток с другими участниками, но так испугался и так неистово объяснял свою непричастность к собравшимся, что его быстро отпустили.
Бориса не устраивала спокойная семейная жизнь. Ему всегда хотелось каких-то необыкновенных страстей и приключений. Из головы не выходила мысль, что только необыкновенно богатая женщина может сделать его счастливым. Он стал бывать в домах очень состоятельных людей. Их безграничные возможности возбуждали в нём огромную зависть. Представляя себя на месте хозяина дома, во сне и наяву, он ждал своего звёздного часа, твердо веря, что добьётся славы и богатства.
Постепенно круг его знакомых расширялся. Богатые стареющие дамы в беседах между собой выделяли этого молодого господина, отличавшегося галантностью и хорошими манерами. Он всюду появлялся один, и это создавало вокруг него дополнительный романтический ореол. Бориса не волновали молодые светские красотки, он старался сблизиться с женщинами среднего и даже старшего возраста, лишь бы они были очень богаты. Его не интересовали ни внешность, ни манеры – только деньги. Тем более что, служа в одном из крупных московских банков, он был в курсе размеров вкладов своих протеже.
О Борисе заговорили, его стали рекомендовать как опытного специалиста. Он помогал стареющим дамам грамотно вложить деньги и тем самым приумножить и без того солидный капитал. Да и дирекция банка была очень довольна тем, что количество вкладчиков неуклонно растет. Борису же от этих сделок доставались неплохие проценты, но ему казалось, что всё это ничтожно мало, что он заслуживает большего. Ему было непонятно, зачем этим старым «грымзам», как он называл про себя клиенток, столько денег. Казалось, что они тратят их на всякую ерунду – собачек, кошечек, которые живут в их домах лучше самого Бориса, да и многих из его знакомых. Если бы престарелые дамы отдали ему свои сбережения, уж он-то нашёл им достойное применение.
Борис часто посещал Купеческий клуб на Большой Дмитровке. Он там подолгу сидел с кем-нибудь из клиентов, обедая, как правило, за их счет телятиной, осетрами, расстегаями или поросятами. Ему нравился этот купеческий размах: вино текло рекой, шампанское искрилось в бокалах под звуки цыганских романсов.
Неуемная страсть к деньгам не могла провести молодого человека и мимо карточной игры. Он долгими часами просиживал за картами в ожидании крупного выигрыша, а иногда всю ночь, если заканчивались собственные деньги, мог смотреть, как играют другие. На рассвете все ехали дальше кутить или в «Эрмитаж» или к «Яру». Так могло продолжаться по несколько дней. Борису всегда казалось, что удача сопутствует лишь богатым, что деньги идут к деньгам и если бы он был очень богат, то везение никогда не оставляло бы его. За карточным столом нередко сидели и богатые женщины, они легко проигрывали огромные суммы и на следующий день приходили снова. Борис всегда лучше чувствовал себя в обществе представительниц прекрасного пола, нежели мужчин. Дамы боготворили его, пытаясь любыми способами завоевать внимание красавца. Он же всегда, с легкой полуулыбкой на губах, красиво одетый и галантный, готов был оказать им любую услугу. Играя в карты, он старался выбрать партнёршей женщину и тогда выигрывал больше, чем обычно.
Помимо карт Борис пристрастился к скачкам. На ипподроме у него было собственное место в ложе. Он знал в лицо всех жокеев и клички всех рысаков. Но ему редко везло. Он больше проигрывал, чем выигрывал, но эта страсть, этот азарт помогали ему жить. Однако подобные удовольствия требовали денег, и немалых, а того, что он зарабатывал, не хватало на все утехи, ведь надо было ещё содержать семью.
Бесконечные домашние проблемы в последнее время раздражали Бориса. Он придирался к Ольге по любому поводу. Тщательно смотрел все счета, обвиняя в том, что она слушком много тратит на еду и на свои наряды. Ольгу же раздражали эти бесконечные необоснованные придирки мужа. Она ждала наступления лета, чтобы супруг смог отправить их в имение.
После отъезда жены и детей Борис вдруг почувствовал себя молодым и свободным. Ничего не обременяло его, семья была далеко, никто не контролировал, можно было делать всё что душе угодно. Работы летом тоже было не слишком много – все его солидные клиенты уезжали на отдых.
В Дворянском клубе Борис ещё зимой познакомился с одной богатой старой графиней по имени Олимпиада Соломоновна. Она давно овдовела, детей у неё никогда не было. Борис вёл её банковские дела, а она, в свою очередь, была тайно влюблена в этого молодого господина. Это была худая некрасивая старуха с редкими волосами, сутулой спиной и множеством морщин на лице. Но она как будто не замечала своего возраста: носила открытые платья, без меры пользовалась гримом и пудрой. Но её деньги! Её богатства – они были как путеводная звезда для многих холостых мужчин любого возраста. Олимпиада Соломоновна понимала всё это и жила по принципу: «Хоть день, да мой». Она была достаточно сдержанной в своих тратах, но умела так заинтриговать мужчин своим богатством, что те не могли устоять перед ней. Попался на эту удочку и Борис.
Он сразу понравился Олимпиаде Соломоновне. Она навела о молодом человеке справки. Все отзывы были только положительными. Она прекрасно понимала, что Бориса интересуют лишь её деньги, но ей нравился этот красивый господин. Олимпиада Соломоновна, как молоденькая девица, легко влюблялась в очередного молодого человека, проводила с ним время, а потом так же легко забывала его и переходила к следующему. Борис не знал об этом, и ему казалось, что это именно та ситуация, которой он так долго ждал, и не воспользоваться расположением этой женщины было бы непростительно и глупо.
Они часто играли в паре за столом и поэтому легко перешли на «ты». Графиня просила называть её просто Липа. Борису была противна и слащавость, и игривость, не соответствующие её возрасту, но он знал, какой счёт у неё в банке, и мысли об этих миллионах согревали душу. Он думал, что сможет легко и непринуждённо очаровать эту старуху, жениться на ней, а потом, похоронив, жить себе припеваючи на её деньги. Его смущало только одно – несмотря на свой возраст, она была удивительно здоровой женщиной.
Борис теперь встречался с Липой не только в Клубе, их видели вместе и на балах у губернатора и на скачках. Липа охотно возила с собой Бориса в гости к своим приятельницам, но Борис и из этого умел извлечь пользу. Он заводил новых знакомых, которые быстро становились его клиентами. Мало кого из Липиных друзей удивляли их отношения.
Летом Липа решила ехать отдыхать на воды. Она выбрала Баден-Баден. Надо было поправить здоровье, укрепить нервы. Борис был свободен и на предложение поехать вместе охотно согласился. Там они много гуляли, она старательно пила воду и ходила на процедуры, назначенные врачом, а вечерами они подолгу сидели в игорном зале.