Семейная кухня (сборник)

Трауб Маша

– Я в комнате видела две банки трехлитровые с мелочью. Их и возьмем. А для смеха своих добавим, покрупнее.

– Давай, – согласилась Лариска.

Они пробрались в комнату, разбили две банки, полные мелочи, набили карманы и вернулись к гостям.

Лариска встала на лавку, уткнувшись макушкой в потолок и начала бросать мелочь. Мама ей подавала очередную порцию, а та, как сеятель, бросала монеты на головы гостям.

Народ в это время танцевал под баян. В центре зала была беременная невеста.

Она же первая и заметила, что ей на голову сыплются монеты – копеечные, трехкопеечные, но попадаются и крупные, даже рублевая и трехрублевая бумажки.

– Деньги! – закричала невеста.

Люди упали на колени – подбирать. Невеста тоже пыталась наклониться, но живот мешал, поэтому она стояла и ловила монеты с воздуха. Гости ползали по полу и дрались за каждую копейку.

– Кто больше всех соберет, получит двадцать пять рублей! – выкрикнула мама, о чем тут же пожалела.

Гости сбивали друг друга с ног. Первой упала на пол невеста, на которую никто не обратил внимания. Пока она пыталась встать, жених задирал ей платье, чтобы проверить, не закатились ли под него деньги.

Подружка невесты собирала мелочь прямо в подол. Ей помогал свидетель, метко давая в морду конкурентам и забирая честно подобранные монеты.

Они вышли победителями.

– Ну, давай деньги, – заявил свидетель, грозно наступая на маму.

– А у меня нет, – пискнула она.

– Побежали, – шепнула ей Лариска.

Они улепетывали из дома, теряя туфли. Колготки были разодраны в клочья, как и парадные брюки. Наконец они оторвались от погони и засели в кустах где-то рядом с болотом.

– Пойдем, – позвала мама, когда прошло уже достаточно много времени.

– Я боюсь.

– Я тоже. Но меня зажрала мошкара, и у меня там Машка одна.

– Слушай, она ж голодная, наверное, – сказала Лариска.

– Да нет, я видела, как она винегрет ела.

– Машка? Винегрет? – не поверила своим ушам Лариска.

– А что делать? Жизнь заставит, и не такое съешь. Я же ела этот холодец и водку пила.

– Это точно. Пошли.

Они зашли во двор, стараясь держаться поближе к забору. На улице, под фонарем, народ плясал. Женщины опять орали матерные частушки. Дети стояли рядом и подпевали. И я тоже.

– Какой кошмар, – сказала мама.

– Надо ночь пережить. А в шесть утра электричка, – успокоила ее Лариска.

– Это ты? – вдруг вынырнул из тени здоровенный мужик и попытался взять Лариску за грудки, но не дотянулся. Он дышал ей в декольте и наступал.

– Что – я? – охнула Лариска, но понимала, что щелбан она ему в любом случае сможет отвесить.

– А вы, собственно, кто? – заважничала моя мама.

– Это отец невесты, – сообщила Лариска.

– Вы! – заорал мужчина и начал наступать на мою маму, которая была ниже ростом.

– Мы, – смело ответила мама, – а в чем дело?

Дело было в том, что мама с Лариской распатронили коллекцию монет тестя, которую он собирал со школьных времен и дорожил ею пуще дочери.

– Да я вас на журавле повешу! – заорал тесть.

– Где? – уточнила мама.

– На колодезном журавле, – объяснила Лариска. – На палке, которой воду достают.

– А-а… – протянула мама.

Оказалось, что тесть ходил по гостям и требовал вернуть награбленное. Конечно, никто не признался.

– Там и мои личные деньги были, – пискнула мама, – бумажные, а не ваши копейки.

– Все, сейчас повешу, – сказал тесть.

Лариска с мамой переночевали у соседки. Та, добрая душа, с удивлением смотрела на двух женщин, постучавшихся к ней в ворота среди ночи и слезно умолявших пустить их на ночлег. До этого соседи вынесли у нее все стулья и всю посуду – дело святое, на свадьбу, отказать никак нельзя. И только соседка прилегла, слушая, как за забором бьют посуду и гадая, ее это тарелки или нет, эти две полоумные начали тарабанить в дверь.

Едва она их пустила и привела в комнату, показав единственную свободную кровать, столичные гостьи рухнули на нее валетом и уснули в ту же секунду. Соседка вздохнула и пошла прикорнуть на кухонном диванчике.

В пять утра мама подскочила как ошпаренная. На самом деле она дико хотела в туалет, пить и к тому же чесалась не переставая.

В зеркале кухонного умывальника с ледяной водой она пыталась разглядеть свое лицо. Лицо в зеркало не помещалось – расплывалось блином. Пока они с Лариской сидели рядом с болотом, их успела покусать мошкара. У мамы пошла аллергическая сыпь.

– Поехали, электричка через сорок минут отходит, – растолкала она Лариску.

– Давай на следующей поедем, – пыталась отбрыкаться та.

– Нет, я еще один день здесь не выдержу, – заявила мама. – Вставай, поехали.

Они добрели до станции и купили билеты. Мама сидела на лавочке и разглядывала себя в зеркало пудреницы. Лариска дремала.

– По-моему, мы что-то забыли, никак не вспомню что, – сказала мама.

– Сумки с нами, мы не раздевались, все нормально, – ответила сонно Лариска.

– Нет, чего-то не хватает. Что-то у меня на душе неспокойно.

– Машка!

– Машка!

Они заорали одновременно. Конечно, они про меня забыли. Мама галопом понеслась назад в деревню. Лариска бежала следом.

– Не волнуйся, все с ней нормально! – успокаивала она маму.

– Я даже не знаю, где она! – кричала заполошно мама.

– Найдем, – отвечала Лариска.

Меня нашли в доме невесты. Я спала в ее прекрасной шляпе, так и не выпустив из рук сумочку.