Семейная кухня (сборник)

Трауб Маша

– Так, Петь, неси коньяк, Славик, жарь шашлык, Маня, иди порежь овощи, а ты, – мама ткнула пальцем в будущего зятя, – лук. И еще одну бутылку вина открой. Все, вперед, исполнять. – Она хлопнула в ладоши.

– Прости, пожалуйста, – сказал будущий муж, недоуменно, с испугом глядя на лук и нож в своих руках, – а они правда на раздевание играют или это – фигура речи?

– Какая уж там фигура! – воскликнула я, одной рукой держась за дергающийся глаз, а другой нарезая помидоры. – Но ты не волнуйся, мама никогда не проигрывает, так что

ты голой ее не увидишь. И даже в нижнем белье не увидишь.

– Ой, – сказал будущий муж.

Он попытался разрезать лук и, конечно же, порезался. Я залепила его пластырем и сама нарезала лук.

– Лучше я вино открою, – сказал он и взялся за штопор.

Минут пять он вкручивал штопор в бутылку и, держа ее ногами, пытался вытянуть штопор.

– Ты за рычажки потяни, – тихо посоветовала я.

– Не учи меня бутылки открывать! – дерзко ответил он.

– Вы чего так долго? Ольга Ивановна спрашивает, где вино. Они там начали уже, – появился в дверях Славик.

– Сейчас, уже пошла, – прохрипел будущий муж, отдуваясь и набухая венами.

– Может, помочь? – вежливо предложил Славик.

– Что я, в самом деле, бутылку открыть не могу? – обиделся будущий муж.

Славик пожал плечами и продолжал следить за процессом.

Муж еще раз поднатужился и выдернул штопор.

Половина пробки осталась в бутылке. Штопор остался в пальце будущего мужа. Том самом, который он до этого порезал.

– Ай, ой! – закричал он, потому что из пальца хлынула кровь.

– Так, давай руку под воду, – сказала я будущему мужу. – Славик, открой наконец эту бутылку.

– Потому что это не вино, а подделка, и пробка неправильная, и штопор тоже кривой какой-то, – причитал будущий муж.

Славик пытался вытащить пробку так, чтобы в вине не осталось ошметков.

– Давай я зеленкой намажу, – предложила я будущему мужу.

– Не надо, что я, маленький?

– Тогда заражение будет, – вмешался Славик. – Точно будет. Штопор старый и грязный, пробка поддельная…

Славик на самом деле шутил, только никто, кроме меня, не понимал, когда он шутит, потому что он всегда это делал с дико серьезным лицом.

– Славик, прекрати, – велела я. – Не смешно.

– Да какие тут шутки… – ответил Славик.

– Ладно, тащи зеленку.

Зеленки в доме не оказалось. Нашелся старый достаточно грязный бинт. Даже пластыри кончились.

– Давай забинтую, – предложила я мужу, который держал палец в окровавленной салфетке.

– Нет, лучше вино через бинт процедить, – продолжал веселиться Славик.

– Где вино? Шашлык уже горит! – закричала мама с улицы.

– Ладно, вы идите шашлык переверните, а я вино процежу, – сказал Славик.

Мы вышли во двор. Мама сидела в купальнике, обернув бедра прозрачным парео.

– Ольга Ивановна, вы проигрываете? – ахнул будущий муж, который старался не смотреть на мамину грудь.

– Я? С чего ты взял? – удивилась мама.

– Я думал, что вы уже разделись, – промычал он.

– Посмотри на доску! – улыбнулась мама.

– Я не играю в шахматы, – смутился муж и ушел к мангалу.

– Странно, еврей, а в шахматы не играет, – проговорил дядя Петя. – А он тот, за кого себя выдает? Что-то мне его лицо не нравится. Дергается, суетится, глаза бегают.

– Он палец поранил, когда лук резал, – защитила я будущего мужа, – а глаза бегают, потому что мама тут голая сидит. Мам, ты бы прикрылась, а?

– Жарко, – отмахнулась она.

– Блин! Ай! Ой! – закричал будущий муж у мангала.

– Что? – ахнула я.

– Обжегся! Кто такие мангалы делает? И шампуры короткие… – опять принялся причитать он.

– Нет, точно еврей, – кивнул дядя Петя, – Ольгуня, ходи. И зачем тебе такой зять? Я бы тебе проверенного человека подобрал. Ты только отмашку дай.

– Что ж такое?! – тихо постанывал будущий муж.

– Полей его маслом растительным, – посоветовала мама.

– Лучше под холодную воду. Все равно заражение будет, – сказал пришедший с вином Славик.

– Он демократ? – спросил дядя Петя у меня.

– И либерал, – подсказала мама.

– Ольгуня, я тебя не понимаю… – возмущенно глядя на моего будущего мужа, проговорил дядя Петя.

Мама пожала плечами. Только по ее хихикающим глазам можно было понять, что она искренне наслаждается ситуацией.

– Тебе шах, Петь, – объявила она.

– Как? Когда? – Дядя Петя очумело разглядывал доску.

Будущий муж в это время рассматривал порез и ожог.

– Тут еще клещи энцефалитные в этом году всех кусают. Так что в лес лучше не ходить, – рассказывал ему тем временем Славик. – Говорят, даже на участках уже кусают.

– Да, ты знаешь про Любку? Мань, ты Любку помнишь, которая у речки живет? – начала развивать тему мама. – Ну, вы вместе еще на костры ходили.

– Не помню, – внятно и очень строго сказала я. Глаз дергался уже сильно.

– Так вот, Любка, – мама сделала вид, что не заметила моего глаза и тона, и продолжала рассказывать будущему зятю местные сплетни, – замуж выскочила, а тут на дачу приехала. И пошла в лес с Игорьком. Мань, ты Игорька помнишь? Ну, вы с ним на мотоцикле ездили?

– Не помню, – процедила я.

– Любка с Игорьком пошли в лес. Но это уже после того, как Игорек с Маней расстался. Тут недалеко совсем. Даже до опушки не дошли. И что ты думаешь? Игорьку ничего, а Любку клещ укусил. Она сразу, понятное дело, не заметила, только в Москве к врачу пошла. Мужу сказала, что грибы ходила собирать. Но муж ее оказался грибником, а в это время какие на фиг грибы? Любка же сыроежку от лисички не отличит. В общем, Любка умирает, лежит в больнице. Муж с ней собирается разводиться, потому что клещ ее за задницу укусил, а значит, лежала она голой попой на земле. Любка что-то лепечет в бреду. Муж ее ничего слышать не хочет. В общем, ходи, Петь.