Семейная реликвия
Шрифт:
Котя снова взяла книгу. Та послушно раскрылась на сто тридцать седьмой странице с описанием и изображением… того самого кокошника. Ничего себе! О нем даже в книжке написано! Ценная, значит, вещь. Котя углубилась в описание. Оказалось, убор принадлежал царевне Наталье, родной сестре Петра Первого, а до нее – царевне Софье, еще одной, но сводной сестре императора. Этот кокошник подарил ей любовник, князь Василий Голицын. А он, в свою очередь, привез украшение из походов на крымских татар.
Одним словом, попутешествовала вещица! Интересно, а к татарам она откуда попала?
Итак, со всей очевидностью можно
Котя наморщила лоб. Получалась очень некрасивая ситуация. Светка смоталась из города, кокошник украли, а обвинили в этом ее. Теперь она сидит на подоконнике и думает, что подруга связана с преступниками. Или она и есть преступница?
Ничего себе расклад!
Коте стало так тошно, что она просто больше не могла торчать в квартире. Одевшись потеплее, вышла на улицу и отправилась в бесцельное путешествие по городу. Ей хотелось, чтобы питерская метель вместе с морозом выдула из нее все тяжелые мысли. Она подставила лицо колючему ветру и пошла вдоль канала к Невскому проспекту. Помоги мне, Питер!
Питер, однако, помогать не торопился. Она прошла добрых пять километров, уже виднелись купола Александро-Невской лавры, а мысли никуда не улетучились.
Предполагала ли Светка, что подозревать в краже станут Котю? Если она имеет к похищению кокошника прямое отношение, то, разумеется, предполагала. А если специально позвала Котю к себе? Получается, подставила подругу? Неужели Светка способна? Да нет, не может быть! Она не такая!
Котя поскользнулась на переходе и чуть не шлепнулась посреди улицы. Кое-как удержалась, ухватившись за рукав идущего рядом мужчины, извинилась и побрела дальше.
Светка не такая? А какая? Котя собрала в кучу все, что знала о подруге, и оказалось, что очень мало. С гулькин нос. Светка смелая, веселая и немного безбашенная. Легко сходится с людьми и так же легко расстается. Способна на всякие авантюры. Когда позвонила в декабре, так и сказала: хочу предложить тебе авантюрку. Это она об отпуске по обмену. Тогда Котя считала, что большей авантюры уже и придумать нельзя. За несколько дней, проведенных в Питере, ее представления об авантюрах существенно расширились, но такого она предвидеть не могла. Придумать комбинацию с обменом, чтобы отвести от себя подозрение и обеспечить стопроцентное алиби, да при этом подставить ни о чем не подозревающую бухгалтершу из Иркутска – это уже перебор!
На этой мысли Котя неожиданно чихнула, и направленность ее раздумий тут же изменилась. Не сходится ничего. Ведь Светку легко можно заподозрить в том, что они с Котей в сговоре. Мол, все разнюхала о кокошнике, рассказала и свалила, а уж добрая подружка довела задуманное до конца. Может такое быть? Может. Зря она решила, что Светка подставила ее сознательно. Прости, Свет!
А хотя за что просить прощения? Светка однозначно имеет отношение к краже, в этом нет никаких сомнений. Может, позвонить да спросить у нее прямо: не ты ли организовала похищение, подруга?
Котя представила, как скажет это, и хмыкнула. Нет, такими примитивными приемчиками
И что же тогда остается? Свалить так же, как сделала Светка, не получится. Без паспорта ее даже с билетом в самолет не посадят. Можно попробовать на перекладных до Иркутска добраться. Только в этом случае амбал Сева сразу с ее паспортом в полицию отправится. Раз сбежала, значит, виновата.
Котя подошла к воротам перед входом в лавру и задрала голову. Сверху на нее строго взглянул лик Спасителя. Бабушка, которая нянчила Котю с самого рождения, была верующей. Проводя с ней много времени, она и сама прониклась христианскими заповедями. Родители, правда, их походов в храм и чтения Библии не одобряли. Папа даже сердился. Говорил: нечего девчонке голову забивать всякой дремучей чепухой. Бабушка слушала, улыбаясь, и в спор не вступала. А после становилась перед иконами и молилась за раба Божьего Алексея, чтобы Господь его вразумил.
Может, не зря ноги принесли ее в лавру? Ведь где-то здесь, судя по информации из Интернета, похоронены и Константин Маковский, и Николай Волховской, и Елизавета Григорьевна.
Понимая, что самой могил не найти, она обратилась к служителю, который сидел в будочке у входа на Никольское кладбище. Тот отослал ее к отцу Варфоломею. Еще полчаса ушли на ожидание, когда батюшка освободится.
– Могила Константина Маковского, к сожалению, не сохранилась, – посетовал отец Варфоломей. – Была разрушена вандалами во время беспорядков в тысяча девятьсот семнадцатом году. А вот захоронение графов Волховских устояло. Примечательная могила.
– Чем же? – заинтересованно спросила Котя.
– А вот пойдемте, сами увидите.
Он повел ее между захоронений.
На могиле Николая Волховского стоял черный мраморный крест, а на соседней, его жены, была установлена скульптура женщины в старинном одеянии.
С кокошником на склоненной голове.
Вытянутой рукой женщина слегка касалась мраморного креста.
Вот это да! Как живая! В том самом костюме, что и на картине!
Котя подошла. Мраморная рука, протянутая к кресту, касалась его лишь кончиками пальцев, словно напоминая: я здесь, я с тобой, я рядом.
Котя хотела дотронуться до руки, но в последний миг испугалась. А вдруг там, под камнем, все еще бьется пульс и течет невидимая кровь, переливаясь в крест и наполняя его энергией неугаснувшей любви?
Котя выдохнула и отругала себя. Услышал бы отец Варфоломей ее мысли, перекрестился бы.
Она еще немного постояла и пошла к выходу.
Почему-то ей было совершенно ясно, что ноги не зря привели ее сюда.
Она найдет украденный кокошник.
Чего бы ей это ни стоило.
Шаги на пути к решению траблов
Зайдя в квартиру, Котя сразу направилась к соседней двери и постучала.
– Ларик, ты дома? Если можешь…
Не успела она договорить, как дверь распахнулась, и парень в теплом спортивном костюме и вязаной шапке предстал перед ней, тяжело дыша. Из комнаты дохнуло холодом.
– Ты чего делаешь? – заглянув ему за спину и увидев открытое настежь окно, спросила Котя.
– Тренируюсь.
Ларик отодвинулся, продемонстрировав беговую дорожку, стоящую посредине.