Семейная реликвия
Шрифт:
– Ладно. Остынь. Я пошутила. На тебя сейчас вся надежда. Какие у Светки были отношения с Севой?
– Когда он с матерью жил, они часто цапались из-за ерунды. Кто свет в туалете не выключил, кто помойку не вынес. А как Сева съехал, по-моему, отношений вообще никаких не стало.
– Откуда известно? Может, они вне дома виделись.
– Вряд ли. Когда он к матери приходил, Светка просто здоровалась. И голос равнодушный был.
– Проверь, есть ли он среди ее подписчиков. А Славик?
– Тут вообще темный
Ларик вернулся к себе, а Котя вдруг подумала, что отсутствие звонков от Светки в данной ситуации может считаться еще одним доказательством ее причастности к краже кокошника. Ну как за все время ни разу не поинтересоваться, как дела у подруги? Телефон выключен или вне зоны. Так не бывает. Любой нормальный человек, даже находясь за тридевять земель, будет искать возможность связаться с близкими. А тут ни слуху ни духу.
Котя взяла сотовый и проверила входящие звонки. Ни одного. А вдруг со Светкой что-то случилось? И как раз из-за этого несчастного кокошника! Такое сто раз в кино показывали. Подельники украли очень дорогую вещь, а потом один из них избавился от другого, чтобы не делиться. Со Светкой могло случиться то же самое. Тогда понятно, почему телефон заблокирован.
Коте вдруг стало так страшно, что пришлось срочно сесть на кровать. Неужели она права? Но кто же он, этот неизвестный подельник? Как его найти? И надо ли искать? Ведь тогда ей самой грозит опасность! Преступник узнает, что она ищет пропажу, решит, что ему это ни к чему, и…
Котя представила ужасную картину собственной гибели и сглотнула вязкую слюну.
И зачем она только влезла в это расследование? Может, прекратить, пока не поздно? Но тогда не видать ей паспорта как своих ушей. Сева ни за что… Сева? А ведь это он потребовал, чтобы она достала кокошник «хоть из-под земли». Грозился прихлопнуть, если не найдется. Выходит, быть соучастником преступления Сева не может. Ведь преступнику невыгодно, чтобы она влезала в это дело. А ну как вправду чего-нибудь отыщет!
Котя вспомнила Севины выпученные глаза и красное, как после бани, лицо. Пудовые кулаки, сжимающиеся от гнева и злости. Непохоже, чтобы он притворялся. Расстроился больше, чем Аделаида Петровна. Возможно, надеялся заполучить кокошник в наследство, а тут такой облом.
Надо сказать Ларику, чтоб не тратил время на поиски связи между ним и Светкой, даже если она существует. И вообще: возможно, Сева способен на кражу, но на жестокое убийство подельницы – вряд ли. Соседи все же. Так что нечего Светку раньше времени хоронить. Конечно же, она жива и здорова!
На душе, однако, было неспокойно. Решив, что в школе все равно каникулы и парень вряд ли занят чем-нибудь полезным, она снова направилась к соседу.
Вместе с неунывающим Лариком они что-нибудь
– Проходи давай, – открыв ей, сразу сказал хозяин и за руку потянул в комнату.
Котя впервые стояла не на пороге комнаты, а прямо в самом центре, поэтому с интересом огляделась. Большая, но в ней все равно тесно из-за книг, которые стоят на полках от пола до потолка, да еще сложены стопками и навалены кучами где попало. Интересно, кто тут такой книгочей? Ларик, как дитя Интернета, наверняка читает электронные издания.
– Ну чо? Лампово? Уютно, я хотел сказать?
Котя кивнула и с любопытством спросила:
– А ты с кем живешь?
– С Игнаткой.
– Это твой…
– Бро. Старшой.
Котя удивилась.
– А почему я его ни разу не видела? В командировке, что ли?
– Да вроде. Он электронщик. У него своя фирма. Ну там сигнализации всякие устанавливают, камеры и прочую лабуду.
– А родители есть?
– Как не быть! – хмыкнул Ларик.
Котя посмотрела удивленно, но спросить не решилась.
– Нашим родителям дети никогда не были нужны.
– А как же…
– Мы с Игнаткой – жертвы аборта.
– Ерунды не говори.
– Да точно! Родились, потому что мамаша с абортом затянула. Не успела между гастролями.
– Она актриса?
– Ага. И папаша тоже. Знаешь, почему у нас имена такие чудные? Родители и тут в игрушки поиграли. Прикинь, они – Изида и Иннокентий Белые. А сыновья – Илларион и Игнат. На этом их интерес к нам закончился. Когда они наконец развелись, мне было двенадцать. В суде меня спросили, с кем я хочу жить – с мамой или с папой. Я сказал – с братом. Судья офигел.
– Игнат тебя намного старше?
– На одиннадцать лет. Он уже из армии вернулся и работал.
– И никто не возражал?
– Имеешь в виду родаков? Ты что! Они счастливы были! Наконец избавились от нас обоих.
– Не могу поверить в такое.
– Наивная ты душа! Нам с Игнаткой вместе кайфово. Плохо только, что из-за меня у него с личной жизнью облом. Телки как узнают, что он с приплодом, сразу отваливают. Есть, правда, одна. Все сманивает его к ней переехать, а мне комнату оставить. Но он не соглашается.
– Кремень!
– Не прикалывайся. Он на самом деле такой. Если взялся из меня человека сделать, не отвяжется.
– Упорный.
– Рили. Слушай, я знаешь что подумал? А если Светке о кокошнике Сева рассказал?
– Ты нашел совместные фотографии? – оживилась Котя.
– Ни одной. Хотя перерыл почти что весь контент.
– Не поняла тогда. Если его нет среди ее фотографий…
– Да в том-то и дело! Они нарочно шифруются, чтобы ни у кого не возникло этой версии. Ну, сама шевельни мозгами! Другой бы на месте Севы сразу в ментовку позвонил. Его же наследства лишили. А он что? Стал тебя буллить.