Семейные реликвии

Кэмп Кэндис

— Обычно я так не делаю, — смутилась Джульетта. Она считала неприличным носить волосы распущенными при мужчинах, даже если они были заколоты или заплетены в косы. — У меня утром не было времени сделать прическу.

Девушка чувствовала, как Морган убрал руку. Потом еще немного постоял у нее за спиной, затем резко повернулся, подошел к шкафчику и поставил бутылочку на прежнее место.

Джульетта повернулась к нему.

— Спасибо, — произнесла она тихо.

Эймос кивнул в ответ, даже не обернувшись, и вышел из комнаты.

ГЛАВА 6

Джон Сандерсон заехал в гости уже в следующее воскресенье после церковной службы. Все в доме неловко сидели вместе в дальней гостиной. Франсэз выглядела усталой, а Эймос почти все время хранил молчание и просто сидел с каменным видом, глядя на Джульетту и Сандерсона. Даже Итан был довольно скован — он слишком стеснялся присутствия отца Элли. Джульетта пыталась поддерживать разговор за всех, сглаживая всеобщее молчание. Скоро и она иссякла, после чего, наконец, Джон поднялся и откланялся. Джульетта проводила его. Он открыл дверь, затем повернулся к ней, взял ее за руку и многозначительно посмотрел ей в глаза.

— Я надеюсь, вы позволите навестить вас еще раз.

— Да, конечно. — Джульетта старалась говорить. Ни к чему не обязывающим тоном. Она сама, однако, не хотела бы еще раз вынести подобное общение. Джон был весьма любезен, однако это не вызвало в ее сердце ответного отклика.

Сандерсон улыбнулся ей и, пожав руку, ушел. Джульетта закрыла дверь, а затем вернулась в гостиную, достала корзинку для штопки и унесла ее в свою комнату. Корзинка для штопки всегда была наполнена и, казалось, ей никогда не хватит времени, чтобы покончить с этой работой. Она занималась ремонтом всякий раз, когда присаживалась отдохнуть. Франсэз и Итан покинули гостиную, и там оставался только Эймос, грузно развалившись на стуле и вытянув ноги. Джульетта на цыпочках вошла в комнату, однако Эймос поднял голову и посмотрел на нее.

— Простите, я хотела пройти тихо и вас не беспокоить. — Джульетта робко улыбнулась и начала пятиться к двери.

— Я ждал вас, — произнес он и Джульетта замерла, уставившись на него.

— Что, что?

— Я ждал вас. Мне нужно с вами поговорить.

— О чем? — От его тона Джульетте стало не по себе. Она подумала, что он собирается снова читать ей мораль.

— Это касается вас. И Сандерсона.

Джульетта подняла брови.

— Неужели? — холодно произнесла она.

— Даже не знаю, как это сказать, разве уж совсем откровенно. Вам это может не понравиться. — Он снова замолчал.

Джульетта решительно скрестила руки и выжидала.

— На вашем месте я бы хорошенько задумался, стоит ли встречаться с Джоном Сандерсоном.

— Что? — Она вовсе не ожидала услышать такие слова и сразу же почувствовала замешательство. — Я не понимаю. Что вы говорите?

Эймос заерзал на стуле, затем поднялся и отошел к висевшим на дальней стене полкам. Там была подставка для трубок, и Эймос, выбрав себе трубку, принялся набивать ее табаком. Не глядя на нее, он продолжил.

— Я говорю, что вам будет мало хорошего от частых встреч с Сандерсоном, вот и все.

Джульетта уперла руки в бока.

— О чем вы говорите? Раньше вы высказывались более откровенно. Почему это я не должна встречаться с мистером Сандерсоном? Или вы думаете, что я намерена его обольстить?

Он резко обернулся и удивленно взглянул на нее.

— Нет. Что за глупости вы говорите? Я это сказал ради вашего блага, а совсем не для Сандерсона. Вам не следует его видеть, вот и все.

— Это еще почему?

— Вы можете мне в этом поверить.

— Не понимаю, с какой это стати. Я не знаю, о чем вы говорите. А вы не объясняете причину, почему мне с ним не надо встречаться. Я не привыкла слепо выполнять приказы, — Джульетта в раздражении скривила губы.

— Да, здесь вы правы, — с горечью согласился Эймос. — Вы упрямы, как мул.

— Большое вам спасибо за такие слова. Ну а сейчас, когда вы оценили мой характер, могу я удалиться?

— Нет. Не можете, — он резко повернулся. — По крайней мере, пока я не выскажу все, что я собирался вам сказать.

— Я полагаю, что вы уже сказали все. Вы предупредили меня подальше держаться от мистера Сандерсона, но не хотите сказать причину. Не вижу смысла продолжать этот…

— Да потому что он не уважает женщин, вот почему! — выпалил Эймос.

Джульетта опешила.

— Не уважает женщин? — Это настолько было далеко от того, что она вообще ожидала услышать, что она не сразу поняла смысл услышанного.

— А вам это разве не понятно? Тогда я скажу по-другому: он бабник.

Джульетта от удивления открыла рот.

— Что? Ну нет, вы должно быть, ошибаетесь.

— Ошибаюсь? — его бровь насмешливо изогнулась. — Уж наверное, я-то знаю. Или, по-вашему, я обманщик?

— Я этого не сказала.

Он недоверчиво хмыкнул в ответ.

— Да тут и говорить не надо. В общем так. Может вам это и неприятно и не хочется в это верить, но это сущая правда. О нем уже много лет ходит такая слава, еще до смерти его жены.

— Репутация человека не всегда основана на реальных фактах. Как вы можете знать, что все это правда?

Эймос скривился и отвернулся, чтобы продолжить свое занятие с трубкой.

— Можете верить всему, чему вы хотите. Здесь я не в силах вам помешать. Однако скажу: если вы думаете, что этот человек хочет на вас жениться, то это не так. Можете не сомневаться.

— Я вовсе не думаю и не надеюсь, что он должен этого хотеть!

— Ну, хорошо, тогда вас не очень должно разочаровать, что его единственным намерением будет затащить вас на сеновал.

Джульетта чуть не охнула, услышав такое. Такие слова были для нее как пощечина. Ей стало совершенно ясно, что Эймос думает о ней только в таком смысле. Он не считает ее за женщину, за которой мужчина хотел бы ухаживать, с которой ему было бы интересно беседовать или даже просто приятно находиться в ее обществе. Не может он также представить, что какой-то другой мужчина мог бы о ней думать иначе, чем он сам.