Семейные тайны
Шрифт:
– Клэйтон, у меня не хватает слов, чтобы выразить свою признательность.
– Не стоит благодарностей. Я определенно получу массу удовольствия от участия в этом деле. Будем держать тесную связь, Бен. Я буду по мере поступления информации сообщать о денежных делах и о том, что задумал или делает этот чертов Мартин. – Клэйтон поднялся.
Бен тоже встал и пожал ему руку.
– Спасибо.
– Успеха и победы, Бен! Этот разговор у нас не последний. Между прочим, ленч – за ваш счет.
– Торжество справедливости, – рассмеялся Бен.
– Ждите посыльного
– Пять? Целых пять?
Клэйтон захохотал и вышел, оставив ошеломленного Бенджамина Уайтейкера объясняться с официантом.
11
Бен вернулся домой с широкой улыбкой на лице и с бутылкой шампанского под мышкой. Он обнаружил Линдси и Джи Ди уютно устроившимися на черном кожаном диване и болтающими, как две давно не видевшие друг друга подружки. Увидев сияющее лицо Бена, женщины замолчали, и каждая независимо от другой начала строить догадки о причинах такого настроения хозяина квартиры. На прямой вопрос Линдси Бен заявил, что отказывается давать какие-либо объяснения до тех пор, пока не будет разлито шампанское. Линдси принесла бокалы, но пришлось столкнуться с явной дискриминацией: ей налили шампанского лишь на дно.
– Уиллоу еще не дорос до шампанского, – заявил Бен, – радуйся, что я тебе вообще налил.
– Ради Бога! – подняла руки Линдси. – Так отчего ты так взволнован и счастлив? Что там у вас было с Фонтэном?
– Я, – торжественно объявил Бен, – поднимаю тост за человека, которого ты только что помянула, за Клэйтона Фонтэна, за человека, который верит в меня и в мое дело, и не просто верит, а выделяет мне сумму в…
Бен сделал паузу и уставился в потолок.
– Бенджамин Уайтейкер, – возмутилась Линдси, – если ты не заговоришь немедленно, я тебя задушу. Так сколько денег Фонтэн вкладывает в твою картину?
– Пять…миллионов долларов!
– О, Боже, – поперхнулась Джи Ди.
– Шутишь? – спросила Линдси, привстав. – Нет, не шутишь, – сказала она, садясь снова. – По лицу вижу, что не шутишь. Бен, но это же просто фантастика!
– Какие могут быть шутки, – сказал Бен, донельзя довольный произведенным впечатлением. – Но это не все. Он попытается связаться с людьми, которые могут проявить интерес к фильму и вложить в него деньги. Он сказал, что Карл Мартин – это сила, но он не единственный в этом городе, кто обладает авторитетом.
– Карл Мартин? – переспросила Линдси, и улыбка ее потухла.
– Клэйтон сказал, – Бен осушил бокал, и лицо его стало серьезным, – что Мартин – опасный маньяк, и мне нужно в любую минуту ждать от него неприятностей.
– Бен, – спросила Джи Ди, – это действительно так серьезно?
– Да, он обладает большой властью. Слишком большой, но на взгляд Клэйтона – не грех ее и урезать. Поэтому Фонтэн со своей стороны предпримет меры, чтобы блокировать выпады Карла, но в том, что тот сделает все, чтобы помешать нам, он, кажется, не сомневается.
– Не нравится мне все это, – нахмурилась Линдси. – И как далеко такой человек может зайти в своей вражде?
Бен
– Представления не имею. Первоначально он, вероятно, полагал, что сломит меня, лишив спонсоров. Но что он сделает дальше, когда окажется, что я нашел деньги на фильм, – предсказать невозможно. Поживем – увидим.
– И побережем свою задницу от укусов ос, – решительно заявила Линдси.
– Боже! – сказал Бен.
– Прости, братец, если я оскорбила твой слух. Но эти пять миллионов производят впечатление. Я мало что знаю о Клэйтоне Фонтэне, но то, что он настоящий мужчина, – бесспорно.
– Точно, – кивнул Бен. – Я хочу, чтобы ты познакомилась с ним. Он сказал, что я напоминаю ему его самого в молодости. Да, он молодчага.
– И красавец, – сказала Джи Ди. – Я видела его фотографии.
Бен повернул голову в ее направлении.
– Вообще-то он немного староват для тебя, Джи Ди.
– Возраст ничего не значит. Значение имеет личность, а не то, сколько лет у нее за плечами.
– Неужели? – спросил Бен, избавляясь от галстука. – Помни только, что тебе писать сценарий. Так что времени, чтобы крутить шуры-муры с режиссерами, годящимися тебе в отцы, не будет. Я иду переодеваться.
Он вышел из комнаты.
– Да, он вне сомнения человек настроения, – сказала Джи Ди. – То парит, как орел, а в следующую секунду похож на ощетинившегося ежа.
– Но заметьте, мисс Мэтьюз, – сказала Линдси, – настроение у него резко упало только после ваших рассуждений о красоте и прочих достоинствах Клэйтона Фонтэна. По-моему, зеленые глаза брата стали еще зеленее от ревности.
– Увы, это исключено, – со вздохом сказала Джи Ди. – Он еще до приезда дал понять, что не собирается выходить за рамки деловых отношений. Разумеется, он совершенно прав, так и нужно, но… А впрочем, ничего.
– Тебя не устраивают эти рамки?
– Мне… Боже, я не знаю, Линдси. Признаюсь, Бен показался мне привлекательным, и внутри меня при виде его рождается… притяжение, что ли? В любом случае, какое это имеет значение? Раз Бен сказал, что мы будем придерживаться деловых отношений, так тому и быть.
– Это еще посмотрим, – сказала Линдси. – Все мы на пороге крутых перемен, и самое главное при этом не забывать, что ты сейчас в лодке не один.
– Да, Бен такой заботливый и внимательный к тебе и Уиллоу. Далеко не все старшие братья столь чуткие к своим сестрам.
Бен неторопливым шагом прошел обратно в комнату, читая наброски в блокноте, сделанные им во время полета. У Джи Ди перехватило дыхание – она первый раз видела его в домашней одежде, и до чего же ему шли темные линялые джинсы и голубой свитер поверх клетчатой рубашки. Одежда подчеркивала его узкие бедра, широкие плечи, плоский живот.
Джи Ди скрипнула зубами. Дьявол, а не мужчина! Ну почему он не мог быть лысым и пузатым? Она теряла рассудок при виде его волос, словно специально созданных для того, чтобы запускать пальцы в эти густые каштановые глубины. А тело? Было просто неприличием по отношению к Джи Ди иметь такое тело.