Семейные тайны
Шрифт:
– Ты, правда, так думаешь? Боже, я чувствую себя ребенком, тайком залезающим в чьи-то взрослые наряды.
– Это твои наряды. Точно так же, как и те, что висят в твоем шкафу вместе с ярлыками, которые ты даже не потрудилась оборвать.
– У меня не было повода надеть что-нибудь, помимо джинсов и шорт. Я ведь безвылазно работала над сценарием все это время.
– Лучше сказать, надрывалась. С тех пор, как Бен уехал в экспедицию, ты почти не выходила на свежий воздух. Ты в городе уже два месяца, а, кроме квартиры, нигде, в общем-то,
– Я кончила его сегодня, – тихо сказала Джи Ди.
– Ну, это ты за столом шути. Подожди? В самом деле, что ли? Он уже сделан?
– Ну, надо еще посмотреть. Может быть, Бен его не одобрит.
– Но ты его закончила? Джи Ди, ты не представляешь, как это замечательно! Бен будет вне себя от радости. Если только я с ним вообще заговорю.
– Да, после воплей, которые ты устроила по поводу того, что в экспедицию берут не тебя, а Клэйтона, перейти на нормальный тон будет непросто.
– Дело было не во мне, а в Уиллоу, как ты понимаешь. Бен носится с моей беременностью, как с писаной торбой. Можно подумать, глядя на него, что я – единственная женщина, которая когда-либо собиралась родить. Это ж надо сказать такое: путешествие будет для меня слишком трудным в моем положении.
– Прошу тебя, – умоляюще подняла руки Джи Ди. – Я уже тысячу раз это слышала.
– Извини, – сказала Линдси, – я все еще не могу остыть.
– Так ты уверена, что я выгляжу хорошо? – спросила Джи Ди.
Линдси доверительно улыбнулась ей.
– Ты выглядишь прелестно. Ты ведь тоже скучала по Бену, а?
– Я?.. Скучала. Бог знает, почему. Он на меня не обращает никакого внимания, только проверяет, что я сделала, да просит следить, чтобы ты пила молоко и не перенапрягалась. Он не видит во мне женщину, я всего лишь некий одушевленный объект, на лбу у которого написано: «писатель».
– Он весь в фильме сейчас, и ты это знаешь. Имей немного терпения и войди в его положение.
– Только этим и занимаюсь. А что мне еще остается? Ничего.
– Ты ведь любишь Бена, а?
– Люблю? Нет, такого я никогда не говорила. – Джи Ди присела на краешек кровати. – Да, люблю, черт меня возьми! Я даже не знаю, когда это случилось. Просто случилось, и все тут. И теперь у меня предчувствие, что твой красавец братец окончательно разобьет мое глупое сердце – я ведь совсем не в его духе, и ты это знаешь. Из твоих рассказов я поняла, что ему нравятся пышные блондинки, а я? Низенькая, темноволосая и плоская, как доска!
– У тебя прекрасная фигура, Джулия Диана, и я не желаю больше слушать эту самоуничижительную белиберду. А что касается любви к Бену – так ведь я знаю, поверь мне, как это вдруг внезапно обрушивается на тебя, и ты совершенно беспомощна противостоять наваждению. Но не спеши объявлять свое сердце разбитым, пока для этого не появятся веские основания. Бен сейчас пребывает в другом измерении. Так что потерпи немного.
– Немного –
– А под золотом скрыт маленький баскетбольный мячик – ребеночек. Я не думала, что живот обозначится так рано – я всего-то на пятом месяце. Это Уиллоу наливается соком от того молока, которое вы в меня регулярно вливаете.
– Линдси, Линдси, ты светишься, ты вся полна женственности. Беременность определенно красит тебя. От тебя исходит какое-то свечение. А отец ребенка? Ты о нем все еще думаешь?
– Каждый день, – тихо сказала Линдси. – И каждую ночь вижу во сне. Я всегда буду любить его, Джи Ди. Никто другой не займет его место в моем сердце, в моей душе.
– Как бы я хотела… А впрочем, давай я помогу тебе с обедом. У меня отменно получались бутерброды с ореховым маслом – помнишь то, что показывают в рекламе по телевизору. Это, пожалуй, все, что я умею готовить.
– Говорила ведь Бену, что сумасшествие – устраивать прием с домашним столом. Придет Фонтэн, и человеку, добывшему для фильма двадцать миллионов, подадут жареное мясо, вареную картошку и бобы из банки. Вообще-то мы несерьезно подошли к этому моменту.
– Двадцать миллионов, – пробормотала Джи Ди, покачивая головой. – Фантастика!
– По большому счету, гроши, если ты заглянешь в расходную книгу. Ты и представить не можешь, сколько стоит частная студия, например.
– Ладно, ладно, мисс ассистент-администратор, я уже поняла, – со смехом оборонялась Джи Ди. – Главное для меня, чтобы остались деньги нанять исполнителей, а то еще позабудете. Мне даже не верится, что живой человек из плоти и крови станет Онором Майклом Мэйсоном.
– У меня тоже мурашки бегут по коже при одной мысли об этом, – сказала Линдси, машинально положив руку на живот.
– Вот видишь, ты меня понимаешь.
Зазвонил звонок.
– А вот и они, – встряхнулась Линдси. – Пойдем, прелестница.
– Пожалуй, я лучше отсижусь в шкафу, пока Фонтэн не уйдет.
Линдси открыла дверь и сразу оказалась в объятиях брата. Он долго держал ее так, потом отодвинул на расстояние вытянутой руки и критически осмотрел с головы до пят.
– Прекрасно, – сказал Бен. – Ты здорово выглядишь, Линдси. Как себя чувствуешь?
– Превосходно.
Бен наклонился к животу и заговорил:
– Привет, Уиллоу! Как жизнь, крошка? Ничего? Тебе там удобно?
– Бенни, прекрати, – сказала Линдси, смеясь во весь голос. Она встряхнула брата за плечо и посмотрела за его спину. – А где гость?
– Он задержался наверху, в моей квартире. Ему надо позвонить кое-кому. Он сейчас придет.
– Отлично, – сказала Линдси, закрывая дверь. – Боже, вы только взгляните на его загар!
Бен рассеянно улыбнулся.
– Загоришь тут, когда за три недели объедешь пустыни четырех штатов. Мы просто изжарились.