Семейные тайны
Шрифт:
– Бен? – спросила Линдси.
– А? – отозвался он и, не отрывая головы от блокнота, сел в кожаное кресло.
– Джи Ди и я поговорили, пока тебя не было, и решили снять на двоих квартиру с двумя спальнями.
– Очень разумно с вашей стороны, – рассеянно ответил Бен, но мгновение спустя он подскочил, как ужаленный. – Что?
– Будет намного удобнее, если мы отселимся от тебя. Сегодня мисс Мэтьюз могла бы переночевать во второй гостевой комнате, а завтра мы поищем себе местечко где-нибудь поблизости отсюда, чтобы по ходу дела решать все возникающие во время съемок проблемы.
– Хм! – нахмурился Бен. – Ну да, это, конечно, имеет свой смысл.
– О нас обеих? – подняла брови Линдси.
Бен поерзал и снова уткнул нос в блокнот.
– Да, – сказал он нехотя. – Ну, а теперь тихо! Босс будет думать.
Линдси сосредоточилась на изучении своих ногтей, бормоча:
– Н-да, это и вправду становится интересным.
Бен исподлобья посмотрел на нее поверх блокнота.
– Линдси, в этом здании есть несколько пустующих на данный момент квартир с двумя спальнями. Не подсуетиться ли вам и не узнать у управляющего, нельзя ли вам занять одну из них?
– Пошли, Джи Ди, – сказала Линдси, вставая. – Ничего страшного не произойдет, если мы посмотрим, что он нам может предложить. Ну, а не устроит – поищем что-нибудь еще.
– Устроит, – заверил Бен.
– Кто знает, кто знает, – покачала головой Линдси. – Женщины так непредсказуемы в своих капризах.
– Внуши себе, что нравится, и тогда мы с Джи Ди сможем часами работать над сценарием. Все будет намного проще, если мы будем располагаться в одном здании.
Линдси рассмеялась.
– Пошли, Джи Ди, оставим этого сумасшедшего в покое. Пять миллионов определенно вышибли парня из колеи.
– А ну, брысь отсюда, – сказал Бен, указывая на дверь.
Для Джи Ди было совершенно очевидно, что перспектива заполучить в качестве жильца еще одного представителя клана Уайтейкеров показалась управляющему зданием в высшей степени заманчивой. Джи Ди предпочла в такой ситуации молчать в тряпочку и держаться как деревенская кузина, сопровождающая богатую городскую родственницу.
Квартира располагалась на пятом этаже. Из огромных – во всю стену – окон открывался исключительный по своей красоте вид города. Мебель была массивной, выдержанной в темных тонах, ковровые покрытия – шоколадно-коричневые. Хотя квартира и не отличалась особенной индивидуальностью облика, но все в ней какое-то домашнее, от нее веяло уютом и теплотой – и это несмотря на большую площадь и высокие потолки.
Здесь были две большие спальни с ванной комнатой при каждой из них, еще одна ванная – рядом с гостиной. Кухня выходила на солнечную сторону, при ней отдельная маленькая столовая.
С точки зрения Джи Ди, это было одно из самых великолепных мест, в которые ее когда-либо приводили, прямо-таки сошедшее со страниц журнала. Она медленной походкой переходила из комнаты в комнату, стараясь представить, как она здесь живет: ест, спит, ходит босиком в поношенных джинсах. И ничего не получалось! Пока Линдси болтала с управляющим, Джи Ди подошла к сверкающей стене из окон и обхватила себя руками, закрываясь от всего окружающего.
Что она тут делает? – кричал ее рассудок. Она – чужая в этой комнате, в квартире, в этом здании и городе. И Бог свидетель – она чужая в мире Уайтейкеров. Она строила глазки Бену Уайтейкеру, чуть ли не висела на нем, на этом человеке, от которого ее отделяет пропасть. Неудивительно, что с губ его
– Нравится здесь? – спросила Линдси, подходя к Джи Ди.
– Что? А, да, еще бы! Но, Линдси, она такая огромная, такая дорогая… Я… просто не знаю… Я даже не могу представить себя здесь.
– Но ты заслужила это. Квартира – не манна небесная, свалившаяся на тебя невесть откуда. Ты все заработала своим трудом. Управляющий ждет нашего решения. Так как? Будем снимать эту квартиру?
Джи Ди осмотрелась.
– Вероятно, да. Имеет смысл быть поближе к Бену, ведь у меня нет никакого опыта в написании сценариев, только то, что я вычитала в книгах. Мне надо будет о многом спрашивать его. Единственное… Я ощущаю себя здесь самозванцем, которого в любой момент могут вышвырнуть на улицу.
– Джи Ди Мэтьюз! – сказала Линдси. – В конце концов, ты пишешь сценарий по собственному роману. По идее, тебе полагалось бы снять отдельную квартиру, но дело связано со мной и Уиллоу. Правильно? Ну так что, снимаем мы квартиру?
– Ладно, снимаем.
– Улыбнись же! Нам здесь будет уютно, как мышкам в норке. Ну, что? Я говорю управляющему, что завтра мы переезжаем.
Когда часы пробили полночь, Линдси уже час как спала. Перед сном она машинально проделала свой привычный ритуал поглаживания вербы, приложила ее к щеке, подержала каждую ее почку кончиками пальцев и из последних сил заползла в постель. Через минуту она уснула.
В другой гостевой комнате Джи Ди, лежа на удобной кровати, приказала себе прекратить ворочаться, расслабиться и заснуть. Мысли набегали одна за другой подобно реке, вышедшей из берегов и сносящей все на своем пути.
Боже, вот она лежит в кровати, зажатая, как сыр в сандвиче, между двумя спальнями Уайтейкеров из Голливуда. Это было какое-то умопомрачение, настоящее клиническое умопомрачение.
А впрочем… Почему бы и нет, черт побери! Она имеет на то право, сказал бы ей Онор Майкл Мэйсон. Воистину, рассудок у нее лихорадило. Надо спать, потому что, если она не перестанет думать, то заплачет, а если появится хоть одна слеза, то остановить их поток будет почти невозможно. Снова и снова она взбивала подушку, потом ложилась на спину и смотрела в потолок, который в темноте все равно невозможно было разглядеть.
Бен уронил желтый блокнот на пол и выключил свет на ночном столике. Устроив подушки, как ему хотелось, он полежал, прислушиваясь к ночной тишине. Мысленным взором он представил себе Линдси, спящую в одной комнате, и Джи Ди – в другой.
Какое приятное чувство – знать, что в огромной квартире он не один, и она полна людьми, которых он любит… Да, любит. Он любил Джи Ди, в этом не могло быть никаких сомнений.
Бен повернул голову в сторону соседней спальни, находившейся в двух шагах за невидимой в темноте стеной. Там, свернувшись клубочком, спала Джи Ди. Во что она одета? – подумал он. В одну из своих стираных-застиранных рубашек? Или она совершенно нагая, и его руки сразу бы проникли в тепло ее женственности, коснулись атласной кожи. Его рот исследовал бы каждый дюйм ее тела, а она ответила бы на его прикосновение, открывшись ему вся, без утайки, и единение наградило бы их такими ощущениями, о которых они даже и не подозревали.