Семейные тайны
Шрифт:
– Что же дальше?
– . торопит Расул, а она молчит.
"Вот и расскажи!"
– Дальше? Только отошел от меня, как из рабочей бригады мужчина, щупленький такой, подходит.
"Как? И вы здесь?!" - спрашивает.
"Извините,- я ему,- но мы с вами незнакомы!"
"Незнакомы?! Скоро же вы забыли, как торжественно обещали ускорить получение жилья! Конечно, где ж вам помнить меня?" - Ну, ясно, думаю, спутал с Айшой!..
– Чего ты мне это рассказываешь, Асия?! "А то, что это хозяин твоей
– С ножом будто, приставил лезвие к горлу, вы, мол, в хоромах живете, а я!., и про свою хибару!., ну я и, будто кто мне велит, за свой род расплачивайся, кстати, и об Аббасидах он мне, а я, успокойтесь, говорю ему, до вас уже один любимый мною человек, тебя имея в виду, сказал: "Династия Аббасидов".- Умолкла Асия, никак не решается сказать: "Обменяла я вашу квартиру на его".- Ну, и о семье своей, я была потом у них, такие смышленые ребята! окружили меня!.. "Не идти же снова в исполком!" одна комната, и та на шумную улицу! "Нет, не могу сказать".
– И ты решила им помочь?
"Вы ж все равно не живете в своей квартире и никогда жить не будете",- но не решается никак сказать Расулу.
– Непременно помогу! УЖЕ ПОМОГЛА!
– Усыновишь кого из детей, что ли?
– и ехидно-пытливый взор.
– При живых-то родителях!
– А что?
– Если ты можешь еще шутить, долго тебе жить, Расул! СКАЖИ!
Тотчас помрачнел:
– Увы!..
– Я надеюсь, что если слухи верны... то тебе, очевидно, дадут новые хоромы.
– Я ничего не знаю, Асия. Не пойму сейчас, где я? Кто я?.. Пошли! ПОТОМ!
– Сейчас увидишь моих стариков.
– Стариков?!
– Ну да, мать и отец Ильдрыма.
– Ты не сказала, как мать зовут,- пока шли по узкому тупику. Ослышался?!
– Чего вдруг остановился?
– Ты сказала - Ниса?
– Да, а что?
– "Это месть Дали! Да, да, месть".- Здесь осторожно,предупредила, взяв его за руку.- В яму не угоди.
– Постой, Асия, я хочу спросить.
– ; Что еще тебе?
– Ты счастлива?
– Ну, раз пошли такие вопросы!..- Асия, повернув к нему голову, улыбнулась, и тут он вдруг подумал, глядя на нее, а вернее, увидев глазами Ильдрыма, что она красива: и чистые линии губ, и нежное матовое лицо, и во взоре, вспыхнувшем сейчас, затаенная страсть.- Это долгий разговор, Расул. Но когда человек задается такими вопросами, ему определенно надо протянуть руку помощи.
– Но в чем твое счастье?
– допытывался Расул.
– Помнишь, ты говорил мне: "Легко видеть, как другие. Мол, не я, а другой. И пытаться изменить то, что вовне тебя. А как быть с тем, что внутри?" Помнишь?
– Не очень.
– А ты вспомни! Потом я обиделась на тебя, когда ты сказал: "Что ж, начни со своих сестер!.."
– Теперь вспомнил: "Легко других, а ты начни с себя".
–
– Вчера этот же вопрос я сам задал себе.
– И каков был ответ?
– Такое начало, что впору подвести черту. Но ты не ответила мне: в чем твое счастье?
– Честно говоря, некогда об этом подумать. Я вижу, что я делаю, и знаю, что это надо мне, родителям Ильдрыма, всем нам, а другое... шелуха и все прочее,- поиграла рукой.- Что ты смотришь так на меня? Еще влюбишься!
– Начала с самой себя, и что же?
– Я еще не начала, только собираюсь.
– А не поздно?
– Не поздно никогда... Ну, пошли.
– Мама, я привезла Ильдрыма!
– Наконец-то!
– встрепенулась старуха, села на кровати и протянула руки к Расулу.- Дождалась тебя!
– И обхватила его.
– Ты забыла, мама, я же был у тебя недавно.
– Да, был, но не захотел меня будить, знаю...
– Я простужен немного, мама.- Все, что сказала ему Асия.
Комната полутемная, две кровати, и стеганые одеяла без пододеяльников, она слепа, а его трясет какая-то безудержная дрожь, но глаза ясные. Асия отцу знак, палец на губы, и он понимающе замотал головой, что-то залепетал.
– С кем он говорит, дочка? Его понимает лишь Асия.
– Ильдрым приехал не один, я и Расула привезла.
– А кто такой Расул?
– Расула забыла? Муж Лейлы, моей сестры... Да ладйо, не отвлекайся, радуйся, сын приехал!
Она прижала сына к груди, не отпускает, а ему неудобно сидеть, сетка кровати придавилась, но он терпит, одной рукой упирается в подоконник, а другой обнял старуху, гладит ее иссохшую спину, от нее пахнет слезами как сыростью.
– Волосы у тебя стали такими жесткими!
– Это от моря, мама, ветер соленый.
– Они пахнут нефтью... Ты останешься на ночь?
– Если его срочно не вызовут, мама,- вступила Асия.
– Понимаю, понимаю,- закивала мать.
– Я никуда не уеду, мама.- Так велела Асия.
– Работа есть работа.
– И копченую колбасу тебе привез.- Это он решил сам, а она вдруг отстранилась.
– Колбасу?! А я разве ем колбасу?
Асия ему какие-то знаки делает, ее разбирает смех.
– Он оговорился, мама, это я просила.
– Где ты, Ильдрым?
– Он отсел на минутку.
– Я здесь, мама.
Тускло горит лампа, еле освещая голые стены, две кровати да стол и стулья. И ничего больше. Как живут?! И как Асия управляется?
– Вот и мечусь между ними, теперь видишь?
– Но ты же целый день в поле!
– Целый не целый, а работы хватает. А когда меня нет, он за нею присмотрит.
У старика жесткая седина, давно не бреется, он понимающе смотрит на Асию, руки трясутся, кивает и кивает головой, что-то пытается объяснить.