Семейный портрет с колдуном
Шрифт:
– Вы что делаете, низкий человек? – спросила я одними губами, стараясь не выдать перед остальными своего волнения.
– Изображаю единорога, - ответил он с улыбочкой, - только и всего. Как вам паштет из рябчика, дорогая Эмилия? По-моему, он чем-то сродни божественной амброзии…
Непринужденно болтая, он попытался просунуть руку между моих ног, но я сжала колени, не пуская его.
– Немедленно прекратите, - прошипела я. – Вы на приеме у королевы!
– Обещаю, что никто не заметит, - произнес он тоже шепотом. – Ну же, не смущайтесь
Мне хотелось убить его – за насмешки, за непристойности, за издевательства. Гости ели и пили, беседовали, слушали музыкантов, и не обращали на нас внимания. Как будто позабыли, что королевский колдун существует. А может, намеренно старались не замечать его выходок.
– Эмили, - сладко позвал колдун, воюя с моими коленями. – Ну не изображайте из себя неприступную крепость, вам не идет.
Вместо ответа я ущипнула его, делая вид, что поправляю салфетку на коленях, но граф перехватил мою руку и потянул, прижав к себе ладонью. Я ощутила каменную твердость под тканью его штанов, и едва не опрокинула бокал. В голове зазвенело, стало жарко и душно, а маска словно превратилась в рыцарское забрало – захотелось снять ее, сорвать, чтобы вздохнуть полной грудью и охладить горящее лицо.
– Видите, что вы делаете со мной? – шепот колдуна эхом отдавался в моем сознании. – А что происходит с вами? Готов поклясться, вы хотите меня не меньше, чем я вас.
– Неправда, - возразила я, растопыривая пальцы, чтобы не дотрагиваться до его напряженного члена и пытаясь освободить руку.
– Хотите, - заявил он безоговорочно.
– Пока вы боитесь это признать, но я подожду.
– Какая самоуверенность! – мне удалось освободиться, а вернее – граф отпустил меня, потому что к нам подошел слуга с графином вина.
Я поспешно схватила нож и вилку, вцепившись в них, как в спасительную соломинку. Надо было что-то съесть хотя бы для вида, но горло свело судорогой, и я не была уверена, что смогу проглотить хотя бы маленький кусочек.
– Больше всего мне хочется надавать вам пощечин, - сказала я, когда слуга отошел к другим гостям. – Но боюсь, что тогда меня ожидает участь Аселина. Ведь нам ясно дали понять, что некую драгоценную персону нельзя обижать ни под каким соусом, пусть даже эта персона говорит и делает отменные гадости.
Но моя речь не произвела впечатления. Колдун смотрел на меня с безмятежностью и чуть качал головой.
– Вы напрасно противитесь, Эмили, - замурлыкал он, как ни в чем не бывало приступая к трапезе. – Вы как грозовая туча, моя дорогая. В вас столько страсти, которая вот-вот вырвется наружу… Прольется дождем… Жених вам не подходит, поверьте мне. Вы будете с ним несчастны.
– Предлагаете другую кандидатуру? – холодно осведомилась я, ухитрившись все-таки прожевать и проглотить ломтик тушеной репы.
– Давно предлагаю, - Вирджиль Майсгрейв бросил на меня лукавый взгляд. – Себя. Единорог сделает вас счастливой, прекрасная девственница.
– Вы мне подходите ещё меньше, а несчастной с вами будет любая женщина, - отрезала я.
– Бельфлер могла бы с вами поспорить.
– Не обольщайтесь, - проговорила я тем же насмешливым тоном, каким всегда говорил он.
Наши взгляды встретились, и колдун склонил к плечу голову, слушая меня самым внимательным образом.
– Бельфлер ищет в единороге не любовника, а выгоду, - сказала я и с удовольствием заметила, как окаменело лицо колдуна.
Значит, я попала точно в цель. Отлично, Эмили! Ответь врагу его же оружием!
– Если бы она искала мужчину для любовных утех, - продолжала я мстительно, - она нашла бы кого-то попроще, менее заметного. Конюха или дровосека… А вы – первый человек в королевстве, фаворит королевы. Вы очень опасная любовная связь, милорд. Поэтому Бельфлер с вами лишь по необходимости. Возможно даже с разрешения собственного мужа. Думаю, они оба вас используют. Играют на ваших животных инстинктах. Так что золотой рог на вашей маске очень к месту. И честно говоря, сомневаюсь, что в мире есть хоть одна дама, которая разглядит в вас мужчину. Все видят в вас только красоту, богатство и покровительство королевы. А Вирджиль Майсгрейв как таковой никому не нужен.
Вот теперь я смогла не только съесть кусочек мяса (которое и правда оказалось таким нежным, что растаяло на языке), но и отпить глоток вина из бокала. Вино обожгло горло, растеклось приятным пламенем по жилам, и я почувствовала себя совсем хорошо – будто развернула над головой боевое знамя, готовясь отправиться в решающее сражение.
– Какие ужасы вы рассказываете, - пожаловался колдун, паясничая, но я была убеждена, что моя речь пришлась ему совсем не по вкусу. – Ах, леди Валентайн, я считал вас бабочкой, но вы больше похожи на осу – так и жалите!
– А вы похожи на паука – плетете свою паутину и сосете кровь из бедных мух.
Он неловко дернул рукой и опрокинул бокал вина. Красная лужица растеклась по белой скатерти – очень похожая на пролитую кровь.
– Что-то случилось, Майсгрейв? – через стол окликнула колдуна королева, оторвавшись от беседы с лордом Белюзом.
– Нет, ваше величество, - учтиво отозвался Вирджиль Майсгрейв. – Просто неловкость с моей стороны.
«Просто негодяю сказали правду о нем», - подумала я, мечтая, чтобы этот ужин поскорее закончился.
На мое счастье, через четверть часа дамам разрешалось удалиться от стола и посетить дамскую комнату, и я воспользовалась этой привилегией, чтобы избавиться от неприятного соседа.
Мужчинам покидать стол не полагалось, и Вирджилю Майсгрейву только и пришлось, что проводить меня взглядом.
В дамской комнате я ожидала встретить леди Икению, но она не появилась. Я подосадовала на нее, сделала вид, что поправляю прическу и не замечаю дамских взглядов искоса, и вышла, но к столу больше не вернулась.