Семьи.net (сборник)
Шрифт:
— Если бы что? — спросил Антон Сергеевич.
— А? — Полицейский забыл, о чем речь. — Здравствуйте.
«Он был уже тут пару раз, — подумал Марченко, здороваясь с полицейским за руку. — Плевать ему на то, как и где поймали мальчишку. Подписи на бумажках важнее. Но этот не совсем безнадежен. Как он — на Алину!.. Кот».
— Принимайте, Антон Сергеевич, — сухо распорядился Росников, отдав конвоиру бумаги. Тот перелистал; кивнул; вздохнул, зыркнув на дверь медотсека, где возилась возле саркофага Алина, и отбыл.
Саркофаг
— Одевайся, — уныло распорядилась Алина. Тут же вышла, походя щелкнув клавишей на силовом щите. Спросила директора: «Я больше не нужна?» — и, не получив ответа, улизнула.
«Рыбка. Для нее мальчишка — новая порция данных в кандидатскую. Для полицая — подконвойный. Сбыть с рук поскорее. А для Вани…» Марченко не додумал — на пороге медотсека увидел космодесантника. Тот никак не мог справиться с рукавами.
— Помочь?
Мальчик глянул исподлобья, не ответил.
— Ну сам так сам, — сказал Антон Сергеевич. — Как тебя величать?
— Не говорит, — ответил за космодесантника Росников.
— Совсем? — с улыбкой спросил Марченко, думая: «Немых к нам не возят. Кричал, небось, когда ловили, дрался. На лбу ссадина и на губе. Теперь молчит. Что это у него?»
Мальчишка, когда застегивал куртку, что-то сунул за ворот, держа в горсти.
«Шнурок на шее. Что-то на нем блестящее. Хорошо, что в директорском кабинете нет камер. Или есть?»
— Не совсем, — ответил директор, листая бумаги. — Просто не отвечает. Как мне его регистрировать?
«Тебе бы только регистрировать», — подумал Марченко и сказал мальчишке:
— Меня зовут Антон Сергеевич Марченко. Добро пожаловать в экипаж-Б, дорогой… Э-э… Видишь, не получается. У космодесантника должно быть имя или хотя бы прозвище. Ты же не хочешь быть у нас Молчуном? Космодесантник Молчун — это несолидно, так ведь? Как же нам тебя…
— Мне все равно, — буркнул космодесантник, застегивая верхнюю пуговицу.
— Но мне не все равно и экипажу.
— Миклуха, — выпалил мальчик.
«Врет, конечно. Он не интернатский, домашний. Не мое дело, что у него на шее».
— Николай Николаевич? — Марченко серьезно кивнул. — И через черточку Маклей. Хочешь быть путешественником, к тому же великим?
— Николай Николаевич? Маклей через черточку? — Директор поднял одну бровь. — Откуда вы… Так и записывать?
— Ваня, ты меня огорчаешь, — проговорил Антон Сергеевич. — Пиши пока просто Миклуха, вторую часть фамилии неплохо бы сначала заработать. Так ведь, космодесантник Миклуха? Пойдем, представлю тебя экипажу.
— Антон Сергеевич, задержитесь на минуту, — сказал, оторвавшись от монитора, директор.
— Подожди меня в коридоре, Миклуха, я сейчас, — сказал мальчику Марченко.
«Мальчишка кивнул. Есть контакт. Что еще от меня нужно Ване? Вроде, все с формальностями».
— Антон Сергеевич, — с видимым нежеланием начал
«Все-таки нет здесь камер, иначе бы он не решился».
— Ты же меня хорошо знаешь, Ваня.
— Поэтому и говорю: прекратите саботаж. Вы же не хуже меня теорию помните и должны понимать, к чему приводит неточное исполнение директив.
— Теория — ладно. С практикой беда.
— Что вас опять не устраивает?
— Методы. Куда-то нас Марсик не туда ведет. Но это длинный разговор, а меня за дверью ждет практика.
— Я вас предупредил, — буркнул Росников.
— Зачем? — спросил Марченко, взявшись за ручку двери.
— Я рекомендовал вас в проект.
«Понятно, — подумал, поджав губы, бывший учитель физики и вышел, аккуратно прикрыв за собою дверь. — Непонятно только, от себя ты предупредил или выполнил директиву. У мальчишки глаза красные. Плакал или не выспался? Ничего, Марсик его сегодня уложит. Прочистит мозги, выжмет из подсознания всякую дрянь. Не нравится мне все это…» Куратор отогнал кислые мысли и сказал:
— Здесь направо, Миклуха. Я тебе покажу твою ячейку, а после — в экипаж, знакомиться.
— Макс, дай сдуть комбин, — попросил Смирницкий, поймав лидера за рукав.
— Иди, — отругнулся Макс, дернув рукой, но Смирницкий держал крепко.
Дело было перед обеденным построением, сразу после алгебры. Дима Смирницкий, для друзей — Дым, на алгебре занимался кое-чем получше комбинаторики и прохлопал новую тему.
— Зажал? — флегматично спросил он, не отпуская рукав.
Макс смотрел куда-то мимо, было ему не до конспекта.
— Дым, рассейся, — вежливо попросил он и, толкнув Смирницкого, все-таки выдрал рукав. Сделав это, отошел на пару шагов, чтобы лучше видеть.
— Что это с ним? — спросил Дым, проследив, кого там высматривает лидер.
— Не что, а кто. Люська, — равнодушно ответила Аня Манохина.
На общих лекциях ашки и бешки сидели вперемешку, Смирницкий, к примеру, всегда оказывался рядом с Няшкой, потому что та не задалбывала болтовней.
— Она не с ним, а с этим новеньким. Как его?
— Вот именно.
— Не понял.
— Тебе и не нужно, — сказала Ня и отвернулась к окну. Там заснеженная равнина. Ходят слухи, раньше, когда в Елани стояла военная часть, низменность эту называли Долиной Смерти. Подходяще.
Чижова действительно была с новеньким — на лекциях усадила этого лопоухого рядом, таскалась за ним на перерывах, и теперь, загнав в угол, пыталась разговорить. Максим сам не мог понять, почему это его бесит. На то и лидер в экипаже, чтобы раскручивать всяких миклух. Но слишком уж рьяно она за него взялась, как будто ей нравится, когда посылают. Максим незаметно для себя оказался так близко, что услышал обрывки фраз: