Семьи.net (сборник)
Шрифт:
И я спрятал заточку под подушку.
На душе было неспокойно. Странно было и тревожно. Как ни крути, впервые за двенадцать лет в нормальном доме очутился! Так, может, действительно обойдется? Пусть не родная семья, пусть кластер. Вроде как эрзац нормальной жизни, но лучше чем ничего.
По крайней мере лучше, чем всё, что было до того…
А татуировка? Плюнуть на нее? Свести и забыть?
Чтобы потом забыть все остальное и стать стандартным обще-человеком?
Ради сытой и спокойной жизни?
Так
— Ужин, — объявила она, выставив на стол поднос с тарелками.
— Спасибо, — поблагодарил я попечительницу, старательно не смотря на ее футболку, ткань которой вызывающе топорщилась двумя бугорками крупных сосков.
Но тетку провести не получилось.
— Взгляни на меня, — попросила она и вдруг стянула футболку через голову.
Я упрямо уставился себе под ноги и глухо выдавил:
— Вы не имеете права!
Кадык, это все клятый кадык!
— Поверь, малыш, — хрипло рассмеялась та, — мы полностью учли рекомендации психолога. И я не сделаю тебе ничего плохого, мы просто поговорим. Это лишь один из этапов сексуального воспитания. Ну, в самом деле, нельзя же быть таким ханжой! Ты уже взрослый мальчик…
Раздался шорох стягиваемых джинсов, и тетка вновь потребовала:
— Посмотри на меня!
— Не надо, — попросил я; сердце колотилось как сумасшедшее, ладони взмокли. — У меня свои принципы…
— Посмотри. Просто посмотри, ты ведь ничего такого в жизни не видел.
Я поднял взгляд, и тогда вслед за джинсами тетка стянула плавки, бесстыже выставляя напоказ двойной комплект причиндалов.
— Подойди, — требовательно произнесла она. Или же — оно?
И я подошел. Подошел и со всего маху врезал в челюсть рукоятью окопного ножа.
Удар импровизированного кастета острой болью отозвался в пальцах, голова попечительницы мотнулась, а в следующий миг сильная мускулистая рука отшвырнула меня прочь. Поднос полетел на пол, я шибанулся спиной о стену и рухнул в углу. И тут уж тетка сама шагнула ко мне.
К счастью, спущенные джинсы сковали ее движения, а когда она избавилась от них, я уже поборол головокружение, двумя руками перехватил окопный нож и ткнул им перед собой. Заостренный штырь распорол бедро, и завопившая дурным голосом попечительница опрометью выскочила из комнаты.
Больше я не колебался ни мгновенья. Схватил валявшиеся на полу джинсы, подскочил к окну и, просунув в щель сплющенный конец прутка, одним резким движением взломал раму. Выбрался на крышу, с нее перелез на гараж, там повис и спрыгнул во двор. Дохромал до невысокой ограды, перевалился на другую сторону и поспешил прочь. Свернул раз, второй и забился перевести дух в узенький закуток между двумя живыми изгородями.
Бежать — бесполезно. Вживленный чип с модулем единой системы спутниковой навигации GPS-GLONASS не оставлял мне ни единого шанса. В последний раз социальная служба отыскала меньше чем за час, полиция должна сработать и того оперативней.
Единственный выход — избавиться от чипа, но не заточкой же его из себя выковыривать!
И я начал лихорадочно обшаривать трофейные джинсы.
Первой под руку попалась фляжка в заднем кармане; скрутил с нее крышку и поморщился от резкого запаха алкоголя. Потом выудил пластиковую карточку удостоверения, упаковку презервативов, ключи, визитницу с банковскими картами и с раздражением отбросил весь этот хлам в сторону.
Не то! Все не то!
«То» обнаружилось в маленьком карманчике под поясом. Обычный перочинный ножик, стандартный «Викторинокс» нового выпуска с ромбом вместо креста на эмблеме-щите.
Но на эмблему плевать, главное, заточен на совесть!
Свернув джинсы, я закусил зубами штанину и, выбрав подходящий клинок, приставил его к бугорку на ключице.
Руки враз обмякли, накатил страх.
Пугала боль.
Но когда тебе ломают нос — это тоже больно, а ломали мне его не раз и не два. И я надавил.
«Русские не сдаются!» — билась в голове единственная мысль, пока я расширял разрез и подцеплял острием горошину чипа. В том, что ты щуплый и худой, все же есть свои преимущества…
Окровавленный комочек упал на землю, и немедленно опустился рядом и я. Ноги обмякли, в голове звенело, и сознание медленно-медленно ускользало, сменяясь серой хмарью забытья.
Свернув непослушными пальцами колпачок фляжки, я щедро полил рану спиртным, и новый взрыв боли враз разметал беспамятство.
Скрутило — мама не горюй!
Ах-ха! Слезы из глаз так и хлынули!
Кое-как очухавшись, я отрезал от джинсов длинную полосу, смочил ее остатками алкоголя и, кое-как перебинтовав рану, натянул сверху рубашку. Подождал, пока утихнет головокружение, поднялся на ноги и зашагал по улице.
Порез горел огнем, шатало из стороны в сторону, но я не сдавался и заставлял себя переставлять ноги.
Шаг, шаг и еще один — меня будто что-то в спину подталкивало.
И не страх, вовсе нет. Свобода.
К центру коррекционного обучения я вернулся уже ночью. Без особого труда миновав камеры наружного наблюдения, прокрался на служебную парковку, благо на территорию въезд машинам сотрудников был категорически запрещен, и проткнул заднее правое колесо спортивного электромобиля. Оценил дело рук своих и поспешил убраться восвояси.
Но отошел недалеко — затаился в тени деревьев на соседнем перекрестке.
Всякий раз, когда мимо проезжали автомобили, душа уходила в пятки, жутко саднило рану, при малейшем движении в порезанное плечо огненным сверлом вворачивалась боль, во рту так и стоял привкус крови, а минуты ожидания тянулись мучительно медленно, но я не двигался с места и терпеливо ждал.
И дождался.
Спортивный электромобиль вывернул с парковки, начал плавно набирать скорость, потом вильнул к обочине и остановился, не доехав до перекрестка какой-то полусотни метров.