Семилетняя война
Шрифт:
Потом из тысячи грудей полилась песня — с присвистом, с гиком, с безудержной удалью, и слышались в ней раздолье безмерных пространств, где только ветер, да солнце, и неуёмная сила, и сладкая тоска.
Уже давно опустел плац, ускакал вдогонку полку на проворной белой лошадке Суворов, а Шатилов всё стоял, ловя слухом плывшие в прозрачном воздухе родные звуки солдатской песни.
Юрий Лубченков
ПЁТР РУМЯНЦЕВ
РЕТРОСПЕКТИВА
МЕЖДУЦАРСТВИЯ
— Извольте познакомиться, Пётр. Это ваш батюшка, — дама величественного вида подтолкнула явно робеющего рослого мальчика к человеку в щедро расшитом золотым позументом камзоле, взглянувшему на сына холодно-весёлыми глазами...
Этот взгляд смутил Петю ещё больше. Он попытался было спрятаться в материнских юбках, но роскошный вельможа ловко поймал его:
— Ну, здравствуй, сын!
— Здравствуйте, — мальчик запнулся и с трудом, шёпотом, — батюшка!
— Молодец! Смотри какой большой. Никак генералом будешь. Хочешь быть генералом?
— Хочу, — прошептал Петя испуганно. Он был готов согласиться со всем, только бы его отпустили в его привычный мир детской. Отец его понял, но продолжал:
— Быть по сему, как говаривал незабвенный Пётр Алексеевич, — жёсткое лицо вельможи внезапно сломала мимолётная судорога, в глазах блеснуло. — Будешь ты генералом.
Но начнёшь с рядовых. Запишу-ка я тебя в Преображенский полк...
Так в 1740 году прошла первая встреча Петра Румянцева с его отцом — чрезвычайным и полномочным послом России в Турции кавалером Александром Ивановичем Румянцевым.
Александр Румянцев был истинным “птенцом гнезда Петрова”, одним из ближайших сподвижников царя-преобразователя. Единственное отличие: большей частью царёвы птенцы были людьми худородными. Александр же принадлежал к “благородному” сословию. Он — из обедневших нижегородских бояр. Солдат гвардии, денщик царя — таковы первые этапы его служебной биографии. Вскоре он становится гвардейским офицером. Девятого мая 1712 года подпоручик гвардии Александр Румянцев доставил Петру I известие о подтверждении мира с турками, который Россия была вынуждена заключить после крайне неудачного Прутского похода. Итогом этого похода стало для России потеря всего того, что большой кровью приобреталось в предшествующие годы. Своевременный же гонец был награждён — Пётр пожаловал ему чин поручика Преображенского полка.
С этого момента он — в фаворе. Письма и указы ему Петром пишутся большей частью собственноручно. Почерк энергичен — видно, что царю недосуг ждать писца, и он сам пишет свои приказания. Пётр посылает Румянцева с самыми разнообразными поручениями — для вербовки матросов и плотников, для сбора налогов и провианта, для разведки дорог и многого другого. Во время второго этапа затянувшейся Северной войны со Швецией, а именно в 1714—1715 годах Пётр в переписке даёт своему корреспонденту конкретные дипломатические поручения: ехать на Аландские острова для переговоров а англичанами, а также разузнать, какие слухи распространяются шведами среди населения Ревеля и Дерпта.
1717 год. Румянцев вызван к Петру. Царь был мрачен. Лицо нервически подёргивалось. Ссутулившись, он ходил из угла в угол по малым своим апартаментам и беспрерывно дымил:
— Слыхал, Сашка, что сынок мой
Румянцев молча кивнул. Все окружающие царя знали, что его старший сын Алексей, сын от давно уже опальной Евдокии Лопухиной, неоднократно выступавший против бескомпромиссного реформаторства отца, подталкиваемый на это ревнителями незыблемой московской патриархальности, бежал за границу.
— Бежал, соплёныш, и попросил защиты у тамошних цесарей! Защиты! От отца родного! Ну, да бог с ним, — как-то сразу потухнув, — продолжал Пётр. — Это бы простил я ему. Но то, что теперь смуте быть в стране, коли он по заграницам сидеть будет, а тут дружки его воду начнут мутить, то что он дело всей моей жизни упразднить хочет — этого я простить не могу.
И сорвавшись на крик:
— Найти его! Вернуть! Понял, зачем вызвал тебя? Всю Европу обшарь, а доставь! Поедешь с Толстым Петром. Ты за ним пригляд имей. Преданный-то он сейчас преданный, да помню я как в стрелецкие-то дни он чернь московскую призывал меня извести. Такое не забудешь. Так что забот у тебя много будет. Да я тебе верю — всё исполнишь как должно. А теперь ступай.
Пётр снова заходил по комнате, уже не видя Румянцева, отступавшего, кланяясь, к дверям...
И Пётр Толстой, и Александр Румянцев не подвели государя, оправдали доверие — Алексей был схвачен, возвращён в Россию и после пыток убит, его сторонники подверглись опалам и казням.
Вскоре в благодарность за усердие и преданность царь самолично занялся — как он это любил — устройством личной жизни Александра Ивановича. Итогом его хлопот стал брак Румянцева с Марией Андреевной Матвеевой — представительницей одной из знаменитых и богатых фамилий России, внучке известного боярина Артамона Матвеева, наперстника отца Петра I — царя Алексея Михайловича. Её отец — Андрей Артамонович, получивший от Петра титул графа — посол России в Голландии, Австрии, Англии, Маленькая Маша сопровождала отца в его европейских службах, смотрела, запоминала. Дожившая до девяноста лет, она и в старости, сохраняя полную память и живость ума, любила рассказывать о первых годах Северной Пальмиры, о людях, живших в те времена, уже начинавшие казаться былинными. Вспоминала она пред благодарными слушателями и об обеде у Людовика XIV, на котором присутствовала, и о своём посещении лагеря герцога Мальборо, и о том внимании, которого она удостоилась в Лондоне от королевы Анны...
Летом 1722 года начался Персидский поход Петра. В 1723 году русские войска заняли Баку и южное побережье Каспия, что облегчило борьбу народов Закавказья за свою независимость. В это время воспользовавшись ослаблением Ирана Турция решила захватить и эти территории. Россия, только что завершившая потребовавшую крайнего напряжения сил кровопролитную Северную войну, не могла оказать действенной помощи народам Закавказья, и была вынуждена пойти в 1724 году на заключение договора с Турцией, по которому признавалось владычество Османской империи над Грузией и Арменией.
В августе 24-го же года Александра Ивановича Румянцева, отца уже двух дочерей — Екатерины и Дарьи — Пётр отправляет чрезвычайным послом в Персию — для определения границ согласно трактату, а оттуда — послом в Стамбул.
Румянцев уезжал, когда Мария Андреевна ждала третьего ребёнка. Последняя воля отца перед дорогой: “Если мальчик — назовите Петром”. И вот сегодня после многих лет службы на далёкой чужбине он впервые увидел своего сына, своё второе “я” — как ему хотелось верить — будущего продолжателя его дел...