Семиречье. Трилогия
Шрифт:
— Некогда, — ответил он. — Впрочем, на, — в его руке появилась ароматная теплая булочка. — Перекуси. Вернемся, устроим праздничный пир. Заодно и свадьбу справим. Только ты и я. И никто нам больше не нужен.
— Мне ты тоже не нужен, — буркнула она.
— Скоро все изменится, — ответил Благомил и как-то очень нехорошо ей подмигнул.
Белава гулко сглотнула, выронив булочку из рук. «Бог» обнял ее за талию, ласково провел пальцем по шее и… сверкнула ослепительная вспышка.
Глава 40
Первые солнечные лучи солнца позолотили макушки деревьев, желая миру доброго утра. Птицы просыпались, наполняя воздух своим щебетанием. Холодная роса мелким бисером рассыпалась по траве, намочив сапоги тихо переговаривающихся людей. Великая рать выстроилась, ожидая начала битвы, возможно последней для них.
Некоторая неуверенность была написана на лицах семиреченцев. Вот и рассвет, а враг так еще и не объявился. На том берегу Граньки не стояли полчища, никто не шел через реку. И даже на мосту стояло сонное затишье. Сложно сохранять боевой настрой, когда воевать не с кем.
— Где же вражина? — тишину разорвал громовой голос пустошевского князя.
— Ждем, — кто-то коротко ответил ему.
— Откуда хоть появятся, батюшка Ярополка? — послышался еще чей-то голос.
— Не знаю, — ответил тысячник и обернулся, глядя на Радмира.
Тот сидел на своем дымчатом жеребце с голубыми глазами в ряду с другими воинами-странниками, облаченный в кольчугу, и оглядывал стоящих впереди. Первыми стояли убынежские лучники и альвы, самые меткие стрелки из луков. Они должны были начать первыми. Для альвов задача осложнялась тем, что им еще нужно было создать и магическую защиту. Вопрос был только в том, откуда ждать вражью рать, коль перед ними так никто еще и не появился.
Чародеи стояли в стороне от всех. У них имелась своя задача, и лица были хмуры. Волшба — главное оружие чародея, а с ней придется расстаться. Всемилу так же обрядили в кольчугу и вручили короткий меч, от чего она долго и обстоятельно высказывала мужикам, что она думает по поводу их тяжеленной железки и тыкалки, которой хорошо только в бочке капусту протыкать. Ее молча выслушали и… опоясали ножнами.
— Тьфу на вас, — сказала недобрая женщина и отвернулась ото всех.
Потом успокоилась и подозвала к себе Радмира с Ярополком, пока они не заняли свои места. Пошептала над каждым, поцеловала в лоб и пожелала:
— Да хранят вас Великие Духи, детки.
— Благодарствуй, матушка, — в один голос ответили воин-странник и берестовский тысячник.
— И ты береги себя, — поклонился ей Радмир.
— На рожон не лезь, — напутствовал Ярополк.
— Идите уже, еще учить будут, — усмехнулась женщина и украдкой утерла слезу.
Дарей поглядел вслед двум высоким статным мужчинам и вздохнул, погладив рукоять своего меча. Когда сила уйдет к Белаве, им придется полагаться только на свое оружие.
— Все огонь подготовили? — спросил он белоградского воеводу.
— А то, — ответил тот, поглаживая свою длинную бороду. — Озарим мы этим стервецам небо ярче солнышка.
— Ропот среди дружин стал громче. В конце концов, это было уже неуважение. Время назначили и не явились.
— Пошли на Полянию, — гаркнул чей-то зычный голос. — Покажем им, как на сечу не являться!
— Пошли! — поддержали с другого конца. — И то дело, а то мы тут, а они сны на перинах досматривают.
— Я те пойду, — послышался грозный ответ, звук удара и обиженный рев.
— Ты чаво, батюшка воевода?!
— Всем ждать. Сам зверею, не вгоняй во грех. — ответил воевода и ропот на некоторое время затих.
Вспышка белого света ослепила так неожиданно, что вызвала дружный возмущенный вздох, заставив закрыть глаза. Когда сияние ослабло, их взорам опять предстала пара. Мужчина и девушка в серебристых одеяниях и сверкающих коронах. Мужчина с мерцающими глазами насмешливо улыбался, а девушка…
— Змей рогатый, чтоб ты облез! — она отчаянно ругалась и пыталась закрыть руками то почти открытую грудь, то открывающий ноги подол. — Так опозорил, проклятый! Да я тебе глаза выцарапаю!
В нависшей тишине ее голос звучал особенно громко, и откуда-то раздался заливистый смех Радмира. Вскоре к нему присоединился еще кто-то, и еще, и вот уже вся рать гоготала, разом забыв о напряжении. Насмешливая улыбка сползла с лица мужчины с мерцающими глазами, и он склонился к девушке.
— Если не угомонишься, я удавлю твоего Радмира первым, — прошипел он, и Белава побледнела, замолкая. — И подними голову. Ты богиня, а не деревенская скромница. Пусть все видят, как ты прекрасна.
— Я тебя когда-нибудь убью, — в тон ему прошипела чародейка, но подчинилась, стараясь не глядеть на ратников, потому как срамота.
— Посмотрим, драгоценная моя, — спокойно ответил Благомил. — А теперь не мешай торжеству момента.
Она хмуро посмотрела на него и подняла взгляд над головами людей. Благомил вновь обратил свой взор к ожидавшему войску и выругался про себя. Такой момент испортила зараза…
— Здравы будьте, покойнички, — усмехнулся он. — Значит биться будем?
— Будем, — крикнул белоградский воевода. — Только с кем? Войско-то твое где?
— Войско? — задумался «бог». — А здесь.
Он взмахнул рукой, и пространство вдруг стало разъезжаться, увеличивая и без того немалое поле, на котором стояло часть семиреченского войска. Берег Граньки становился все дальше. Семиреченцы смотрели во все глаза, как появляется полянское войско. Будто кто-то не спеша тянул покрывало, открывая первый ряд, второй, третий… И дальше, и дальше, и дальше…
— Ох, сколько, — тихо выдохнул кто-то из лучников.
Благомил поднял руку, будто поманив кого-то пальцем, и земля вздулась, поднявшись небольшой горкой чуть в стороне от места, где должно было начаться сражение. На вершине стояло два хрустальных трона, слепящих разноцветными бликами. Потом небольшое облако окутало «бога» с его ошеломленной невестой, и они вознеслись в этом облаке на троны. Не сказать, что на людей это не произвело впечатления. Семиреченцы откровенно залюбовались видом мужчины и девушки, окруженных сиянием. И если бы не красивое лицо Белавы, застывшее белым пятном в тревожном ожидании, то иллюзия величественности этой пары могла бы быть окончательной.