Семиречье. Трилогия
Шрифт:
— Ты будешь уязвим, пока девочка не закончит. А если у нее ничего не выйдет, то…
— То уязвимы станем все мы, — прервал его альв. — Друг мой, стоит взглянуть на этого «бога» повнимательней. Он смог собрать всю силу жизни, что была в роду Святомира, он приобрел непомерную мощь. Однажды он сможет разобраться с нашей магией… если мы не остановим его. Я рискую ради своего народа, Дарей.
— Хорошо, — кивнул чародей. — Я тебя понял.
Совет закончился только к ночи. Чародеи долго спорили, десять из ста отказались наотрез отдавать свою силу. Их поняли, не осудили, но отчуждение явно чувствовалось. Эти десять чародеев покинули совет первыми. За ними ушли князья и воеводы. Вскоре в шатре осталось семеро: хозяин шатра: Милятин, Всемила, Дарей, Радмир, Ярополк и разбойник с полянским государем, который оказался крайне полезным, ненавязчиво подтолкнув чародеев к нужному решению.
— Надо пойти своих проверить, — сказал Ярополк.
— Отдохни, Ярушко, — ласково обратилась к нему Всемила. — Завтра тяжелый день.
— Хорошо… матушка, — ответил тысячник и, кивнув остальным, вышел из шатра.
— Не морщись, — она насмешливо посмотрела на Радмира. — Он сирота, а в дороге как сын стал. — и неожиданно добавила. — Помолвка еще не свадьба, Радмир.
Женщина весело подмигнула изумленному воину и потянулась, разминая уставшую спину. Мужчины поняли намек и вышли из шатра, оставив ее одну. Дарей взглянул на товарища, Радмир улыбался, легко и радостно. Чародей покачал головой и усмехнулся. Молодость… Лихой повертелся возле них и исчез в неизвестном направлении.
— Чую, уйдет он отсюда с новой ватагой, хитрый лис, — тихо засмеялся Дарей, глядя вслед бывшему атаману. — Что грустный такой, твое величество? — чародей перешел на привычное семиреченцам обращению к государю.
— Думаю я, — ответил Краснослав. — Эта сволочь оставила мое царство без мужиков, нашлепал из них перевертышей. И как царству без рати? Надо с Семиречьем дружбу налаживать.
— Ты погоди пока, дай завтрашнему утру наступить, — охладил его пыл Милятин.
— Я царь, мне наперед думать положено, — ответил Краснослав. — А славный настой ты мне дал, в руках сила появилась.
— К утру сможешь меч держать, но все ж вперед не лезь, слабоват еще. — ответил главный царский чародей.
— Поможете родовой завет снять, отменю хулу на чародеев, с вами жить проще, — совершенно серьезно ответил полянский самодержец.
— Дождемся утра, — первый раз улыбнулся царю Милятин.
Глава 39
— Белава, — голос прошептал в самое ухо спящей девушке. — Белава-а…
Она нехотя разлепила красные опухшие от слез глаза. Рядом с ней парила призрачная женщина. Призрак приземлился на край постели и покачала головой.
— Всю ночь проплакала? Что этот изверг опять сделал?
— Даже вспоминать не хочется, — ответила Белава и потерла лицо руками. — Он ищет тебя.
— Пущай ищет, — усмехнулась Чеслава. — У него больше нет надо мной власти. Жаль остальных пробудить не успели, убрал их куда-то. Я не смогла найти.
— Как ты проходишь его защиту? — девушка с интересом посмотрела на призрака.
— Я же мертвая, Белавушка, — усмехнулась Чеслава. — К телу привязки нет, это тело преграды чует, а для меня уже ничего нет. А его ловушки вижу, пока обхожу. Сильно больно он тебя тогда? — она сочувственно посмотрела на юную чародейку.
Белава снова откинулась на подушки. Тогда— это было три дня назад, когда Чеслава притащила ей пузырек со змеиным ядом, честно спертый призраком у какого-то лекаря. Девушка даже сама уселась на колени Благомилу, чтобы закрыть от него кубок, куда быстро вылила содержимое пузырька. Потом долго с надеждой следила за тем, как довольный ее покладистостью «бог» пьет свое вино с хитрой улыбкой.
— Где яд-то сумела раздобыть? — вдруг спросил он, все так же лукаво глядя на нее. — Чувствую его запах в вине.
— Не понимаю, о чем ты говоришь, — ответила побледневшая девушка.
— Драгоценная моя, ты забыла, что я не из этого мира? Я бы яд оттуда не почувствовал, а здешние запахи мне нос режут. А уж как пахнет змеиный яд, я отлично знаю, сам когда-то пару раз им пользовался.
— Так ты сдыхаешь или нет? — насупилась Белава.
— Нет, — расхохотался он. — Во мне столько силы жизни, что она сразу от отравы избавляет. Ты расстроена?
— Будто не догадываешься, — не стала врать девушка.
— Ты понимаешь, что ты сделала глупость? — он вдруг стал серьезным. — Ты помнишь, что бывает за глупость? — и не дожидаясь ее ответа продолжил. — Я старался тебе понравится, я был внимательным и нежным, я не покушался на то, что очень хочу получить, ожидая твоего согласия. Ты не оценила, решив отравить меня. И прежде, чем я накажу тебя за это, мне просто любопытно узнать, что ты собиралась делать, когда я умру?
— Сбежать отсюда, — почти шепотом ответила Белава, лихорадочно соображая, что он собрался делать.
— Как? Из моей обители нет выхода. Никакого! Вторая глупость. Белавушка, ты меня очень расстроила, очень.
Он встал, глядя ей в глаза, в которых заплескался страх, резко поднял со стула и почти бросил на стол.
— Что ты собираешься делать? — пролепетала она, пытаясь слезть с другой стороны.
— Сидеть, — рявкнул Благомил. — Не заставляй меня вновь подчинять тебя. Это мне не нравится так же как и тебе. Безвольная кукла— это скучно.
Он взял ее за щиколотки и дернул на себя, оказавшись между ногами девушки. Взял за волосы и, не обращая внимания на ее попытки вырваться, впился в губы.
— Ах, ты ж змей! — раздался голос Чеславы. — Ты что же это удумал? Снасильничать девку решил? Ужо я тебе! — и в «бога» полетела одна из тяжелых ваз, стоявших возле стены.
Благомил вскрикнул, получив увесистый удар в спину, следующую вазу он отбил, вскинув руку, второй он продолжал удерживать вырывающуюся Белаву. Призрачная женщина продолжала кидать в него все, что только попадало ей под руку.
— Ты разбудила ее? — яростно зашипел «бог», вновь обернувшись к Белаве. — Как сумела?