Семья - это святое
Шрифт:
Очень и очень давно Майклсон не испытывал этого чувства, забыв, какой мучительной может быть ревность, когда речь идет о любимом человеке. Нужно было во чтобы то ни стало, вернуть Хелен, пока образы того, как она принимает ласки ведьмака, кусая свои розовые губки от удовольствия, окончательно не свели его с ума.
Наконец, преодолев защитный барьер, они оказались у входа в дом, и Кол, вихрем обойдя машину открыл дверь все еще дующейся Тори, помогая выйти. Элайджа с улыбкой проследил за маневрами брата, который и не думал прекращать свои ухаживания за недовольной
— Прости меня, за то, что назвала тебя козлом, Дерек, — протянула она, — ты настоящий герой. Теперь тебе нужен уход, и думаю, ангелочек, с радостью поможет в этом. Я сотворю заклинание восстановления, а Хелен проследит, чтобы все было хорошо. Вам лучше остановится в одной комнате, чтобы было удобнее.
— Я бы не хотел быть обузой для Хелен, — не особо рьяно возразил ведьмак, и в этот миг Элайджа замер, потому что услышал тихий голосок своей ведьмочки.
— Мне совсем не сложно, — выдохнула она, и вампир почувствовал, как кровь застывает в жилах от сказанных ею слов, которые означали только одно.
Хелен будет спать в одной постели с другим мужчиной!
Эта мысль была настолько дикой, неподдающейся никакому пониманию, что Элайджа ощутил, как на его лице от неконтролируемой злости начинают змеиться тонкие вены. Не говоря ни слова, под ошеломленными взглядами Кола и Тори, он вихрем устремился в лес, не в силах войти в гостиную, представ перед Хелен с обличии монстра.
Элайджа не знал, сколько времени провел лесу, круша все на своем пути, но к тому моменту, когда он вернулся в дом, гостиная уже была пуста. Его братья, как и спасенные ведьмы расположились на втором этаже, устроившись на ночлег, после напряженной ночи, и Первородный собирался последовать их примеру, когда услышал тихий, такой знакомый всхлип, доносящийся из библиотеки. Молнией он оказался у тяжелой двери, толкая ее вперед.
Хелен стояла у книжной полки, листая старинный гримуар, и ее плечи слегка подрагивали. Тихо плачущая ведьма даже не услышала, что он вошел, погруженная в свои мысли, и сердце Элайджи сжалось от боли. Он не сомневался в том, кто был причиной страдания девушки.
Почти помимо воли он приблизился к ней, осторожно касаясь кончиками пальцев тонкого плеча.
— Ангелочек, — ласково позвал он, на что Хелен резко развернулась, и ее голубые глаза, впившиеся в лицо вампира, совсем мутные от слез, были полны боли.
— Что тебе нужно? Развлечение на ночь? — выдавила из себя она, вжимаясь спиной в книжную полку, лишь оказаться как можно дальше от него.
Желание обнять ее, утешить, стереть поцелуями дорожки слез с нежного лица было просто невыносимым и Первородный не смог сдержаться, рывком притягивая не сопротивляющуюся Хелен к себе.
Он стиснул хрупкое тело, упиваясь запахом белокурых волос, и сам не узнал свой голос, когла начал быстро шептал в маленькое ушко.
— Прости меня, ангелочек, прошу. Я такой дурак! Я обманул тебя, но только… Я ведь и себя обманул. Правда в том, что я хотел тебя использовать, но узнав какая ты… Я люблю тебя,
Ведьма ничего не говорила в ответ, позволяя сжимать себя в объятьях, и Элайджа, удивленный ее покорностью, мягко отстранился, заглядывая в голубые глаза.
— Прости меня, прошу, — вновь повторил он, не отводя от девушки умоляющего взора, — я все исправлю, клянусь!
На секунду в библиотеке воцарилась полная тишина, которая звенела в ушах вампира, полной отчаянья мелодией до тех пор пока он не услышал безжизненный голос Хелен.
— Ничего уже не исправить. Отпусти меня, или я буду кричать.
Это был конец.
========== Часть 33 ==========
Утро встретило Элайджу головной болью, потому что после разговора с Хелен, которая убежала от него стоило вампиру лишь немного ослабить объятья, его единственным компаньоном был бурбон, в обществе которого он и провел всю ночь, лишь на рассвете забывшись мутным сном.
Затуманив разум, Первородный смог на некоторое время забыть слова ведьмы, которая не желала иметь с ним ничего общего, но сейчас перед его глазами вновь встало ее заплаканное, искаженное болью лицо, и Майклсон с силой сжал зубы, отчаянно жмурясь.
Хелен не заслужила страданий, которые испытывала, и он должен был оставить ее в покое, но Элайджа знал, что не сможет этого сделать. Слишком сильной была потребность в белокурой ведьме, завладевшей его сердцем, слишком желанной была голубоглазая чаровница, близость которой просто сводила с ума.
Кое-как встав с постели, Майклсон поплелся в душ. Даже в пьяном состоянии он по наитию отыскал свою спальню, которая до сих тор хранила запах Хелен, и на постели он нашел ее кремовое неглиже, торопливо сброшенное девушкой во время побега. Разумеется, она и не подумала бы занять эту комнату, тем более вместе с ведьмаком, который к ярости вампира прилип к ведьмочке словно репейник.
Ледяной душ быстро привел Первородного в чувство, и к тому моменту когда он, в одном из сшитых на заказ костюмов, что остались в доме, спускался в гостиную, на его лице не было и следа от проведенной в алкогольном дурмане ночи.
Его братья вместе со спасенными ведьмами расположились за столом в гостиной. Кол сидел рядом с Тори, не сводя с нее обжигающего взгляда, на что та, хоть и пыталась демонстрировать безразличие, отчаянно краснела, выдавая себя. Крис, пила кофе, который принес ей Клаус, прибывающий в прекрасном расположении духа и развлекающий себя готовкой завтрака, что было для гибрида большой редкостью.
Вот только Первородного интересовали совсем не они, и его темные глаза, устремились в сторону диванчика, на котором сидела Хелен, а рядом с ней устроился Дерек, будто бы случайно обнимая ведьму за талию, пока та сосредоточенно водила вокруг его лица ладонями, диагностируя нанесенные заклинанием Давины повреждения.
Увидев мужские ладони, обнимающие хрупкое тело любимой, Элайджа едва смог сдержать рык, скрипя зубами от злости, и он совсем не заметил внимательный взгляд Кристины, которая увидев реакцию Первородного на близость Хелен и Дерека только злорадно улыбнулась.