Семья - это святое
Шрифт:
— Я так хочу тебя, — шепчет Первородный между поцелуями, которыми осыпает девичье лицо, шею, скользит губами к холмикам груди, в то время как его пальцы касаются шелка белья.
— Я знаю, что и ты хочешь меня, — выдыхает Элайджа, проникая ладонью под резинку трусиков, — давай, ангелочек, как в наш первый раз… — шепчет вампир в маленькое ушко и тянет руку Хелен к своему паху, демонстрируя всю силу и мощь желания, что она будит в нем одним только присутствием.
Это будто отрезвляет девушку и она каким-то чудом выворачивается из объятий
Резкая боль вспыхивает в голове Элайджи, и он хватается за виски, пытаясь ее унять. Не сразу он понимает, что причина этой боли — хрупкая ведьма, глаза которой горят голубым огнем, а голос звенит гневом и презрением, когда она чеканит каждое слово.
— Ты забыл, что сейчас я не твоя пленница и я не в цепях? — почти переходит на крик Хелен, сильнее сжимая пальцы, — твое признание ничего не значит! Я в него не верю! Ты серьезно думал, что стоит вновь соврать мне, придумав сказочку о любви, и я с готовность раздвину перед тобой ноги?! Ты мне противен!
Она щелкает пальцами, и боль, терзающая вампира достигает пика, отчего тот падает на колени, не в силах устоять на ногах. Очень медленно он поднимает на ведьму мутный взгляд, на что та лишь сжимает губы, обжигая его полными презрения глазами.
— Ненавижу тебя, — последнее, что слышит Первородный, прежде чем его накрывает темнота.
Он уже не видит, как Хелен опускается прямо на пол, рядом с его безжизненным телом, как по ее щекам текут слезы, а розовые губы тихо шепчут:
— Как же мне разлюбить тебя, Элайджа Майклсон? Как?
========== Часть 36 ==========
— И Марсель сделает это? — вскинула бровь Крис, скользя по сидящему за рулем Клауса недоверчивым взглядом, — поддержит нас в этой битве? Насколько я знаю, он дружен с Давиной…
— Давина слетела с катушек, — пожал плечами гибрид, не отрывая глаз от дороги, — к тому же, убив нас, она решит судьбу и Марселя, что вряд ли придется ему по вкусу. Не забывай так же, что я воспитал его, а семейные узы всегда ценились нам превыше всего.
— Жаль только, что в вашей семейке не все поступают столь благородно, — хмыкнула Кристина, отчего на лице Клауса, который сразу же понял, кого именно имела в виду ведьма, отразилось недовольство.
— Когда ты уже оставишь Элайджу в покое? — нетерпеливо проговорил он, оглядывая девушку, упрямо поджавшую губки насмешливым взглядом.
— Он использовал мою сестру!
— Ну, — широко улыбаясь, протянул Клаус, — ты тоже в некотором роде использовала меня, чтобы получить камень, но ведь Элайджа не напоминает тебе каждый день о том, что ты ради своей семьи прикинулась шлюхой?
Лицо Крис после его слов пошло некрасивыми алыми пятнами, и, сузив черные глаза, она со злостью прошипела:
— Не смей даже сравнивать, то, что сделала я, с тем, что твой братец сотворил с ангелочком! Не помню, чтобы ты сопротивлялся!
— Как и Хелен, — повернулся к разъяренной ведьме Клаус,
— И не мечтай! — взвилась Кристина, окончательно выходя из себя, — твой брат — козел!
— Поверь, он сожалеет о том, что сделал, — примирительным тоном проговорил гибрид, пытаясь хоть немного успокоить раскрасневшуюся от гнева ведьму, — и если тебе станет от этого легче, Элайджа страдает не меньше Хелен.
— Это все ваше майклсоновское притворство! — отозвалась Кристина, уже с меньшей агрессией, — вы все непроходимые лжецы!
— И Кол лучший в этом деле, — невозмутимо произнес Клаус, мягко улыбаясь, — а меж тем, против его воссоединения с Викторией ты ничего не имеешь. Между прочим, Элайджа даже не убил Хелен, как Кол. Хотя мог. И должен был.
— У вас что, семейная традиция — убивать понравившихся девушек? — насмешливо ответила его Крис, щуря глаза.
— Скорее наоборот, не убивать, — в тон ей выговорил гибрид, — Кол не смог убить Тори, Элайджа — Хелен…
— А ты — меня, — продолжила ведьма, и на ее пухлых губах заиграла ехидная улыбочка, — выходит, ты влюблен в меня, Клаус Майклсон?
— Конечно, — не отрывая глаз от дороги, сказал тот, и лицо ведьмы удивленно вытянулось, от его признания, но затем, оно залилось краской, стоило гибриду продолжить, — я безумно влюблен в твою манеру носить чулки, в то, как ты кусаешь свои пухлые губки, и в то, как ты тесно сжимала мой член, когда я трахал тебя в библиотеке. Я хочу тебя, ведьма. Это правда. Но не стоит придумывать того, чего нет. И тем более играть со мной. Думаешь, я не разгадал, то почему ты так откровенно дразнила меня в поместье? Если хочешь предложить свое тело в обмен на защиту от моего брата, да и вообще от кого угодно, я не против…
Ладонь Клауса скользнула по бедру застывшей от его откровенных слов Кристины, и очень скоро мужские пальцы оказались под юбкой, слегка оттягивая в сторону девичьи трусики.
— Я все помню, Крис, — прошептал он, мягко поглаживая гладкую кожу низа ее живота, — и особенно то, как ты бесстыдно раздвинула передо мной ноги, демонстрируя свою…
— Замолчи, довольно! — не дала ему закончить ведьма, с силой отталкивая от себя мужскую руку, — я тебе не какая-нибудь твоя подстилка, что ложатся под тебя по первому щелчку пальцев!
— А мой брат — не мальчик для битья, — холодно отозвался Клаус, сверля раскрасневшуюся ведьму злыми глазами, — умерь свой пыл, иначе я буду вынужден преподать тебе пару уроков хороших манер.
— Ты самый отвратительный…. — тяжело дыша, выдавила из себя Кристина, с трудом подбирая слова, — самый мерзкий…
— И совершенно не способный на любовь, — абсолютно спокойно продолжил Майклсон, даже не глядя на пытавшуюся совладать с эмоциями ведьму, — тебе лучше уяснить это, дорогуша. А вот твоей Хелен повезло. И лучше бы тебе не лезть туда, куда не просят.