Семья - это святое
Шрифт:
Только не здесь. Не в этой комнате.
Хелен смотрит на кровать, которую еще совсем недавно делила с тем, кто разбил ей сердце и понимает, что не сможет вновь в нее лечь. Слезы катятся по ее щекам, и ведьма рассеянно вытирает их дрожащими пальцами. Ей срочно нужно успокоиться, и девушка вспоминает про ромашковый отвар, который готовила для Дерека. Видит бог, сейчас он нужен ей гораздо больше.
Стараясь не шуметь, ведьма бредет на кухню, оказавшись в которой облегченно вздыхает от того, что никто не заметил ее по дороге. Хелен подходит
Такие любимые и родные руки ее вампира. Но ком снова подступает к горлу, а вместе с ним приходит и желание, чтобы боль чувствовала не только она.
— Дерек, — сладким голоском шепчет Хелен, — иди в постель, я сейчас приду.
Девушка знает, что это удар ниже пояса, и не удивляется когда Элайджа резко разворачивает ее к себе лицом, с силой сжимая ее запястья.
— Сейчас ты не поставишь меня на колени, ведьма, — цедит он, изучая ее лицо почерневшими от ревности глазами, — так хочется вспомнить прошлое? Твоя сестра каждый день рассказывала, как ты с ним развлекалась! Может и мне Дереку парочку интимных подробностей поведать? Как ты сама просила тебя взять, например? Как стонала подо мной, умоляя не останавливаться? Что, забыла?
Хелен не успевает и слова вымолвить в ответ, когда Элайджа заводит ее руки за спину и садит девушку на подоконник. Всего секунду он просто смотрит на нее, и черные глаза, полный страсти впиваются в голубые, прежде чем Первородный обхватывает ее затылок и тянет к себе, сминая розовые губки в жадном поцелуе.
— Он никогда тебя больше не коснется. Только я буду тебя ласкать, — на миг оторвавшись от губ шепчет Элайджа, и Хелен замирает в его руках, не в силах больше сопротивляться своим желаниям, особенно, когда ощущает, что от их близости не только она теряет голову.
Вампир прижимается к ней теснее, и девушка чувствует его восставшую плоть даже через ткань своей милой пижамы и его безупречных, сшитых на заказ брюк. Первородный отрывается от девичьих губ, и покрывает лихорадочными поцелуями все ее лицо, спускается к шее, и Хелен чувствует, как его ладонь сжимает окружность ее груди, даря такие желания прикосновения.
— Прости меня, я люблю тебя, я тебя ему не отдам, — шепчет Элайджа, между поцелуями, и девушка выгибает спину, подаваясь навстречу.
Миллион мыслей проносится в голове Хелен. Ей так хочется ему верить, но что если это вновь игра, для того чтобы ведьмы уничтожили артефакт? Вдруг он снова ее просто использует?
Но в этот миг, мужские губы спускаются к ее груди, и все остальное теряет смысл. Ведьма с трудом сдерживает стон, когда Элайджа прикусывает давно возбужденный сосок сквозь тонкую ткань пижамы, а его пальцы скользят под резинку ее трусиков.
И Хелен уже не сопротивляется. Она не пытается высвободить руки, оттолкнуть Первородного. Девушка просто принимает его ласки, забросив ноги на бедра вампира.
Забыв обо всем на свете,
— Нет! Я не стану снова легкой добычей, — со злостью говорит она и отталкивает ошеломленного Элайджу, который отпускает ее отступая назад.
Девушка хочет встать с подоконника, но застывает в ужасе, потому что видит, что на пороге кухни стоит Дерек с широко открытыми глазами, переводя взгляд с ведьмы на Первородного. Сгорая от стыда, Хелен закрывает лицо руками и выбегает из комнаты.
Несколько секунд Элайджа и Дерек смотрят друг другу в глаза, и наконец у ведьмака в голове складываются все части пазла. Готовность Первородного спасать ведьм, странное поведение Хелен, насмешки Кристины и то, как она называла его зятем. Но прежде чем он успевает сказать хоть слово, вампир вихрем исчезает за порогом, оставляя Дерека одного в темной кухне.
========== Часть 39 ==========
Новый Орлеан все также хорош, и осень лишь украшает его, делая еще более таинственным, свежим, ярким. Клаус любит и это время года, и этот город, но он даже не подозревает, что все вокруг может заиграть совершенно другими красками, когда рядом она.
Кристина вливается в Новый Орлеан также органично, как и он сам, даром что жила всегда в отдалении от города, в котором правили Первородные, и ее подбородок лишь гордо поднимается вверх, когда она ловит на себе взгляды вампиров, которых Клаус вербует в их армию для свержения Давины.
Мужчины смотрят с нескрываемым интересом (чертова ведьма слишком сексуальна!), женщины — неодобрительно, и даже с легкой завистью, когда замечают его особое отношение к Крис, которое Клаус всеми силами пытается скрыть.
Впрочем, гибрид быстро понимает, что эта битва проиграна им даже не начавшись, ведь черноглазая стерва, выслушав его холодный монолог по дороге из поместья, лишь удваивает свои усилия, окончательно сводя его с ума.
И если раньше ведьма лишь соблазняла его случайными прикосновениями, то теперь она идет дальше — позволяя увиваться за собой его приспешникам. И если бы, о, если бы, она флиртовала с ними словно шлюха, намеренно вызывая его ревность! Майклсон в ту же секунду потерял к ней интерес, вздохнув с облегчением.
Но все происходит с точностью наоборот.
Чертова ведьма ведет себя словно королева города, только что руку не протягивает для поцелуя и не ждет, когда перед ней падут ниц. Ее ослепительная красота, дерзость, небывалый магический потенциал, редкий интеллект, смелость, готовность на все ради семьи и совершенно отвратительный характер сливаются в гремучую смесь от которой кажется нет противоядия, но Клаус его и не ищет.
Беда лишь в том, что действует она так не только на него одного, а предъявить на стерву права, все равно, что признать ее правоту.