Семья Хомячковых
Шрифт:
– Э, нет, дорогой, не для того я за тебя замуж вышла, чтобы ты с курами в обнимку спал. Пошли в постель!
– А ужин сегодня был вкусный, – сквозь дрему улыбнулся Хома.
– Может, ты мне в другой комнате постелешь? – оказавшись в спальне, неуверенно предложил он, увидев всего одну кровать, но вязглянув в глаза жены, Хома все понял и, глубоко вздохнув, побрел к супружескому ложу.
День рождения тещи
– Милый, ты не забыл, что сегодня мы едем к маме? – разбудил Хому радостный голос Фани.
– Так вот к чему мухоморы снятся. – недовольно поморщился он.
– Ты что–то сказал? – выглянула из кухни жена.
– Я говорю, что целый год только о нем и думал.
– Так я и поверила – фыркнула Фаня – Ладно, иди умываться и к столу. Чай уже готов. Позавтракаем и поедем. Только давай скорей, у нас очень мало времени.
В ванной, над умывальником, Хома увидел мужчину средних лет с перекошенным от страха лицом, выпученными глазами, и местами стоящим дыбом волосом.
– Фаня! Что делает этот мужчина у нас в ванной? – заорал он, пытаясь придать лицу выражение Героя Беларуси.
–Я думаю, собирается побриться – ответила она, заглянув к нему.
– Но почему у нас? – спросил Хома, но сразу же осекся. До него медленно начало доходить, что это он смотрится в зеркало. С лица в миг улетучилось геройское выражение, а на смену ему пришло лицо первоклассника, который спросил у директора школы: «Сколько ему будут платить за посещение уроков?»
– Запорожец мой, давай быстрее, а то останешься без чая, – поторопила его жена. Этого Хомячков позволить не мог.
– А почему ты назвала меня «запорожец»? – спросил Хома, уже сидя на кухне. – Я вроде бы не украинец.
– Ты такой же маленький, горбастый, мятый, долго заводился и при этом так же чихаешь, орешь и пыхтишь. Все, хватит болтать, допивай, и поехали. Мы и так опаздываем.
– «Как можно опаздывать в клетку с тигром?» – подумал Хомячков, одевая, у порога куртку.
На дворе ласково светило солнышко, весело чирикали воробьи и сочувственно улыбались соседки.
– А что, президент, по этому случаю объявил национальный праздник? – удивленно спросил Хома, разглядывая праздничные флаги на остановке и фасадах домов.
– Увы, все эти транспаранты в честь приезда послов из Гиббона – вздохнула Фаня.
– И чего им дома не сидится?
–Чудак, я читала в газете, что мы с ними будем торговать. Они нам маисовое сено и алмазы, а мы им сушеных кузнечиков и воду.
– А воду из крана или из реки?
– Тебе что, воды жалко? Ты лучше подумай, как маму поздравлять будем, а не о торговле сыростью, – вернула его в действительность жена.
Хомячков тяжело вздохнул.
Весь путь до тещиного дома Хома сладостно мечтал о захвате террористами автобуса, и как они увозят заложников в дамскую страну Гиббон. Но чудо не произошло. Через два часа Фаня звонила в мамину дверь.
– Здравствуй доченька! – радостно закричала Гарпина Поликарповна.
– Здравствуй мама! С праздником тебя!
– С каким это? – лукаво спросила мама.
– С днем штангиста – пробурчал Хома и спрятался за спиной жены.
– С твоим неизменным двадцати пятилетием, – ответила Фаня и толкнула мужа в бок.
– Спасибо милые! – обняла мам дочку и бросила плотоядный взгляд на зятя.
– Мы вам подарок приготовили – высунулся из–за супруги Хомячков и протянул красиво упакованную коробочку.
– Что это? – всплеснула руками теща.
– Это вам флакончик яд… духов – ответил зять и снова юркнул за спину жены.
– Какая прелесть! – обрадовалась Гарпина Поликарповна. – Что же это мы на пороге стоим? Проходите в дом.
Идя мимо тещи, Хома боковым зрением увидел ее хищную улыбку. Так улыбается людоед, приглашая в дом очередную жертву.
– Как у тебя здесь уютненько – настальгически сказала Фаня, обводя взглядом дом своего детства.
– Спасибо, милая. Проходи в комнату – ответила мать.
Хомячков тоже хотел пойти за женой, но его остановил «окрик часового».
– Дорогой зятек, сделай доброе дело. Я мусор не успела выбросить. Будь добр. Контейнер, если ты помнишь, за углом.
Хома и глазом не успел моргнуть, как ведро с отходами оказалось у него в руке. Он тяжело вздохнул и отправился за угол. Когда Хомячков вернулся из своего вояжа, то все вакантные места за столом были заняты. Ему досталась старая скрипучая табуретка.
– «Судя по ее виду, она ровесница тещи – подумал Хома, осторожно опускаясь на табурет – И со стороны, дорогой мамочки, было бестактно приглашать ее в таком качестве к столу. Но ничего не поделаешь. Потерпи старушка, я же не могу есть, стоя».
– Зятек, положи мне, пожалуйста, салатика – попросила его Гарпина Поликарповна, увидев, как он потянулся к салатнице.
Когда тарелки у женщин наполнились, Хома взял вилку и…
– Дорогой, зятек, что же ты не нальешь рюмочку, любимой теще?
Хома опустил вилку и потянулся к графину с вином. Налив женщинам в фужеры, а себе в выделенную ему, маленькую рюмочку, Хомячков хотел было молча выпить, но…
– Дорогой зятек, а тост? Без тоста это не праздник, а просто посиделки. Так что, давай, говори. Мы слушаем.
Хома поднялся, взял в руку рюмку о откашлявшись, сказал: «Дорогая наша Гарпина Поликарповна! Мы приехали к вам, чтобы поздравить вас и табур…простите. Тожественно объявить всей республике о вашем дне рождения. Пожелать вам быть такой же – он покасился на табуретку, – молодой и веселой. Не скрипеть, простите, я хотел сказать, не болеет, а по дольше радовать нас своим присутствием».
– На этот раз Хомячков успел опередить тещу и стоя, одним глотком осушил рюмку.
– Фаня! Он у тебя алкаш! – воскликнула раздосадованная Гарпина Поликарповна. – Вишь как вино хлещет.