Семья Хомячковых
Шрифт:
Табуретка под Хомячковым снова жалобно скрипнула, взмах вилкой…
В прихожей раздался звонок.
– Зятек, открой, пожалуйста, дверь.
На пороге стояла давняя подруга тещи.
– А, Прасковья Доромилонтовна – раздался над ухом Хомы голос Гарпины Поликарповны.Хомячков от неожиданности прыгнул в сторону.
– Ну, что ты здесь козлом скачешь – упрекнула его теща. – Прводи гостью к столу и предложи ей свое место. Да принеси ей стул из кухни, а не сади ее на эту ломанную табуретку. Вот так молодец. А теперь, будь добр, принеси нашей уважаемой гостье, чистый столовый прибор. Спасибо. Ну, что ты
Хомячков даже вспотел от такого внимания к своей скромной персоне. Он взял, ставшую для него родной, свою табуретку и хотел было пристроиться где–нибудь с краешку но…
– Дорогой зятек. Мне кажется, что в женской компании тебе будет скучно. Может лучше пойдешь на кухню? Там даже телевизор есть. А мы тут посплетничаем. Хорошо?
Хомячков принял это предложение как подарок судьбы. Он схватил свою «подругу», и откланявшись, ушел, стараясь идти медленно, и улыбаясь от счастья. Но радость его оказалась преждевременной, телевизор хоть и был, на холодильнике висел амбарный замок, а их еды он нашел только кусочек хлеба. Остаток праздника Хома провел в обществе мухи, завидуя ее мужу.
– День рождения удался на славу! – сказала Фаня, когда они попрощавшись, сели в автобус.
– Всегда мечтал провести этот праздник на кухне – поделился своей обидой Хома.
– Зато, милый, ты угадил моей матери. Ей было очень приятно.
– Я очень рад – сказал Хомячков, а про себя подумал: «Интересно, а в Гиббоне тещи есть?»
Один день из жизни Хомячкова
Будильник зазвонил ровно первого апреля.
– Занято! – сказал во сне Хома и собрался было повернуться на другой бок, но жена Фаня ударом ноги попросила избавить ее от этого шума. Поднявшись с пола, он потопал открывать дверь.
– Дорогая! – крикнул Хома из прихожей, – Здесь к тебе какая–то женщина пришла, но почему–то в платье, которое я подарил тебе на день рождения.
– Идиот! Закрой шкаф и выключи будильник, – пропела дорогая
Когда веселые трели умолкли и перестало звенеть в ушах, Хома отправился в ванную.
– Акваланг сегодня можешь не одевать, но в случае чего, спасательный круг на стене, – напутствовала его жена.
Через минуту он уже мчался к ней на кухню с таким выражением лица, словной на его глазах всплыл Титаник.
– Дорогая, там с потолка вода так и льет, я только зашел а она, так и льет, так и льет. Наверное, соседи сверху заливают. Нужно МЧС вызывать!
– Ага, ты еще ВМФ вызови, – с любовью в голосе проворковала Фаня. – Откуда в одноэтажном доме соседи сверху? Разве что мыши. Ты, наверное, с вечера опять забыл душ закрыть.
И она, словно флагманный корабль поплыла вперед, Хома же держался у нее в кильваторе. Через некоторое время шум воды смолк, но послышался удар чего–то деревянного обо что–то кирпичное.
– Иди жрать, горе мое, любезно пригласила к завтраку жена.
Хома, садясь за стол, все еще потирал невесть откуда взявшуюся на лбу шишку.
– Что у нас сегодня на завтрак? – несмело поинтересовался муж.
– Расстегаи в шампанском, – удовлетворила его любопытство жена и поставила перед ним тарелку с пшенкой.
– Значит так, – сказала она, отбирая тарелку, пока он не продела к ней языком дырку. – Сегодня выходной и я уезжаю к маме. Тебе же поручается навести в доме порядок. Чтобы к моему приезду квартира сверкала, как платный туалет. Понял?
– Понял! Прости, а туалет до посещения или после?
В ответ он услышал, какие славные у него, оказывается, родственники. Когда дверь за любимой женой закрылась, он бросился к холодильнику, и вскоре оттуда раздалось урчание льва. Когда дверца холодильника закрылась, лицо у Хомячкова выражало наивысшую степень блаженства.
«С чего начинается уборка?! – попытался он вспомнить. – Уборка начинается с того, чтобы каждая пыль лежала на своем месте!» Придя к этой мысли, он вооружился тряпкой, и работа закипела.
Первым делом нужно протереть люстру, но почему–то подпрыгнуть так высоко он не мог, а летать мама не научила. Тогда Хома принял гениальное решение. Он поставил стул, наверх еще один, чтобы уж наверняка достать и, как альпинист, полез покорять эту вершину. Когда восхождение было практически завершено, верхний стул вдруг спрыгнул со своего места и спрятался за спинку дивана. Хома плавно спланировал рядом и тихо улегся на полу. Когда к нему вернулась способность мыслить и чувствовать, он открыл глаза. Первое, что попало в поле его зрения, был таракан, который с улыбкой топал куда–то по своим делам. Хомячков с ловкостью гепарда изловил его, протер тряпочкой ему лапки, прочел лекцию на тему «О вреде хождения босиком по грязному полу» и пальцем затолкал таракана под плинтус, с уверенностью, что у него там гнездо.
Дальше уборка пошла без происшествий, если не считать того, что шуба жены никак не хотела помещаться в стиральную машину, а та, в свою очередь, отказывалась ее стирать. Но и с этим он справился легко. Хома разрезал шубу на несколько частей и постирал каждую часть отдельно. Когда работа подошла к концу, он с чувством выполненного долга уселся перед телевизором. И надо же, в тот момент, когда диктор пытался доказать ему, что плюс пятнадцать днем – это тепло, в комнату влетела муха. Хомячкова это вывело из себя. Ведь незваный гость хуже нежданной тещи. Он вначале вежливо попросил ее удалиться, но муха то ли языками не владела, то ли не признавала его за хозяина, но улетать отказалась. Тогда он объявил ей ноту протеста. Реакция та же. И вот Хома решил устроить ей геноцид. Он вооружившись полотенцем и веником бросился на незваную гостью. Сражение началось. Хомячков носился за мухой по квартире, круша все на своем пути. На кухне посуда послужила ему в качестве метательных снарядов, в комнате стулья и сто, как стенобитные орудия, а телевизор заменил атомную бомбу.
Когда в дом вошла Фаня, то увидела мужа, стоящего посреди хаоса, со счастливым лицом, протягивающего ей на ладони убиенную муху.
Как жена наградила его за успешно проведенные боевые действия – неизвестно. Но в понедельник Хомячков не вышел на работу.
Один дома
Будильник зазвонил, как всегда, ровно в восемь утра, и тут же умолк, контуженый подушкой. Но этих трех секунд хватило, чтобы Нобелевская премия, которую Хомячков собирался получить за изобретение вечного двигателя, превратилась в знакомое пятно на обоях.