Семья на первом месте
Шрифт:
— Наш сын, — повторила за кареглазым волшебница, утирая слёзы радости.
— Как же твой муж? — на всякий случай уточнил Рабастан. Муж Мариэллы терзал его с самого начала, но раньше никогда не хотелось о нём говорить.
— Он ничего не знает, — покачала головой белокурая ведьма, целуя поднявшегося юношу с пола. — Луи умер этой ночью.
— Мари, — прошептал волшебник, целуя румяные щёки и тоненький носик девушки, которая мило посмеивалась в его объятиях. — Теперь мы вместе, — шептал Басти, кружа де Гиз над полом.
— Теперь мы вместе.
Оторвавшись друг от друга, оба счастливо рассмеялись. Они принадлежали
Ужин в кругу семьи, где Лестрейндж-младший представил свою избранницу самым дорогим людям в своей жизни, прошел лучше некуда. Даже несмотря на Блэка и Пьюси, которые изо всех сил старались перетянуть внимание Алины в свою сторону.
— Я бы хотела озвучить имя нашего ребёнка, — обратила на себя внимание всех присутствующих Мариэлла. Басти осторожно помог встать ей из-за стола. — Я могу сама, — в который раз шикнула девушка, но юноша вновь её проигнорировал, провоцируя смешки. — Мы подумали и решили, — ведьма помедлила и, оглядываясь на довольного волшебника около себя, переплела их пальцы воедино. — Селестин. — Раздали ахи. — Его имя Селестин.
— В честь мамы, — радостно пояснил Рабастан.
— Мари, — протянула Алина со слезами на глазах и обняла нового члена своей семьи.
— Я знаю, — закивала девушка, обнимая брюнетку в ответ. — Это была идея Басти.
Алина кинулась на шею к младшему брату, целуя его в щеку.
— Поздравляю тебя, будущий папаша! — шептала волшебница, не выпуская двойняшку из своих объятий.
— Я так счастлив, Лина! — в тон ей шептал Рабастан, зарываясь в волосы сестры.
— Мой младший брат! — радостно воскликнул Рудольфус и, подойдя ближе, по-братски обнял кареглазого, который не мог сдержать слёз. — Иди к нам, малышка. — Алина обеими руками обняла своих горячо любимых мужчин, в силу своего небольшого роста волшебница доставала им лишь до груди. — У нас всё будет хорошо.
Сириус улыбнулся, видя столь милую картину. Кто бы мог подумать, что Пожиратели смерти не только убийцы, но люди, у которых есть сердце, люди, которые способны любить.
В глубине души Бродяга тоже мечтал о такой крепкой семье, которая будет бороться за тебя до последнего. Он хотел, чтобы Алина стала матерью его детей, чтобы она любила его хотя бы в половину, так, как он любит её.
Бросив взгляд в сторону Пьюси, Сириус не смог не заметить тот блеск, который отражался в его стеклянных глазах, то, как он смотрел на свою жену. Это совершенно не было похоже на влюбленность или любовь, но что-то определённо было.
— Я стану тётей, представляешь? — Его подруга святилась, словно золотой снитч. — У меня будет племянник! — она говорила и говорила, а Блэк всё никак не мог оторваться от её пленительных глаз. — Бродяга! — позвала его она снова, забавно надув пухлые губки. — Ты слышишь меня? — Сириус так и стоял, глупо улыбаясь. Вздохнув, Алина отвернулась и хотела было уйти, однако мускулистые руки волшебника, которые окольцевали её талию со спины, не позволили ей этого сделать.
— Я слышал каждое твоё слово, змеёныш. — Целуя подругу в щёку, Сириус протянул ей колдофото, на котором были изображены трое волшебников. Алина изумлённо взглянула на юношу, и тот улыбнулся во все зубы. — Я воспользовался твоей камерой, — неопределенно повёл плечом Сириус, — надеюсь, ты не против.
Лина так и стояла с открытым ртом,
— Спасибо тебе, Сириус! — Её ручки притянули брюнета ближе, и, чуть согнувшись, он вновь её обнял, наслаждаясь дурманящем ароматом. Его кожа пылала лишь от одного её присутствия. Бродяга взглянул на девушку, продолжая глупо улыбаться.
Она была так близко, ему стоит только потянуться, и он почувствует вкус таких желанных губ. — Лина, — сорвалось с уст и волшебник совсем немного сократил расстояние, беря её лицо в свои ладони. — Ты такая красивая, — опаляя её тёплым дыханием, прошептал он.
— Не перегибай палку, Блэк, — яростно прошипел ему на ухо Пьюси и чуть ли не силой выдернул свою жену из хватки брюнета. — То, что я всё ещё не сломал тебе хребет, не значит, что я не убиваю тебя в своей голове. — Бродяга прыснул, насмешливо оглядывая взбешённого блондина.
— Этелберт, — предупреждающе протянула Алина, и тот мигом обернулся на неё, уводя девушку к мягкому дивану, на котором уже давно сидел Себастьян Лестрейндж, рассматривая фотографии в небольшом альбоме. — Не обязательно быть таким грубым, — укоризненно прошептала ему на ухо Лина, чтобы никто лишний этого не слышал.
— Никто не смеет желать того, что принадлежит мне, дорогуша, — прохрипел волшебник, легонько покусывая мочку уха жены. — Ты моя, Алина, — сжимая тонкую талию брюнетки, прошептал Пьюси. Та отвернулась, сморщив аккуратный носик. — Моя Алина, — продолжил он, касаясь носом её щеки и спускаясь к шее, а его ладони сползли на бёдра, от чего волшебница заёрзала, стараясь отодвинуться от мужа. — Алина, — негромко стонал Пьюси ей в ухо, покусывая и зализывая нежную кожу на тонкой шее.
— Остановись, — просила девушка, стараясь встать с места и сбежать от безумного мужа. Протяжно зарычав, Этелберт сильнее сжал округлые бёдра волшебницы, на которых наверняка останутся синяки. — Прошу тебя, Этелберт, — настаивала Алина чуть ли не со слезами на глазах. Разочарованно рыкнув, Пьюси откинулся на спинку дивана.
Облегчённо выдохнув, миссис Пьюси обратила всё своё внимание на отца, который увлеченно вглядывался в портрет жены.
— Ты нарисовала его, когда тебе было девять. — Печально улыбнулся Лестрейндж-старший. — Ты так на неё похожа, звездочка. — Сглотнув ком в горле, Алина прилегла на плечо отца, как когда-то в детстве. — Mon amour,{?}[Моя любимая ] — поглаживая старый пергамент, пожилой мужчина вглядывался в лицо своей почившей жены тусклым взглядом.
— Всё хорошо, — ободряюще сжала его дрожавшую руку волшебница. — Я уверена, что она радуется за нас. — Себастьян кивнул, и с его щеки скатилась скупая слеза.
Рабастан не отрывался от Мари, стараясь напичкать её всевозможными деликатесами. — Я тебе не фаршированная курочка! — яростно возражала Мариэлла на каждое новое блюдо. Отчего Рудольфус несколько раз смеялся до колик в животе.
А Сириус с Этелбертом целый вечер перетягивали Алину на себя. Когда Бродяга приглашал её на танец, то блондин появлялся тут как тут, или же наоборот. Оба едва не поубивали друг друга, затеяв несколько раз драку. К счастью, обоих вовремя разнимали братья волшебницы, а она лишь закатывала глаза. Понимая, что стоять у них на пути бессмысленно.