Семя скошенных трав
Шрифт:
— Интересно, что она тут жрёт? — спросила Белла, кривясь и вытирая перчатку об штаны. Плесень не стёрла, только размазала.
— Органику, — бесстрастно ответил Бэрей, помогая Лэнге отодвинуть с дороги бесформенную груду искорёженного металла и пластика, непонятно чем бывшую во времена, когда станция ещё жила. — Здесь всюду кровь. А вон там, я думаю, осталось тело.
«Вон там» — это в нише, откуда с мясом выдирали какое-то оборудование. Размочаленные концы кабеля торчали в разные стороны, а между ними плесень и мохнатый белёсый мох сплошь покрыли жутковатое подобие человеческой
В лаборатории мы обнаружили ожидаемый разгром — но несколько другого рода. Тут он был следствием грабежа, а не обстрела: рабочие столы были пусты, из стен торчали обрезки кабелей и обломки крепежа, под ногами хрустел пластик, кажется — раздавленные футляры для информационных блоков. Ничего ценного тут не осталось, даже рабочие кресла оказались переломанными, а по громадному экрану, намертво вделанному в стену, похоже, стреляли из оружия разных калибров: сбоку несколько маленьких дырок в сеточке трещин, а по диагонали — ряд зияющих дыр, в каждую из которых можно просунуть кулак. Светленький пушистый грибок, видимо, нашёл что-то съедобное внутри — и торчал в дыры, как будто их попытались заткнуть ватными шариками. На штырь, торчащий из разбитого стеллажа, кто-то нацепил череп, напоминающий птичий, с длинным клювом в острых зубчиках по краю.
Сейчас — череп. А была голова бескрылыша, очень странного существа, напоминающего то ли пингвина, то ли небольшого клювастого динозавра, покрытого перьями. Не просто питомца — симбионта шедми. Существа, обладающие своеобразным эмоциональным разумом, цепкой памятью и привязчивостью, издавна ловили вместе с шедми рыбу и крабов, защищали их жилища от морских змей, а позже — даже переносили письма с острова на остров.
Шедми молча смотрели на убитую лабораторию. Бэрей протянул руку и снял череп, положил на пол, в кучку перьев, костей и плесени. Мне страшно хотелось провалиться сквозь перекрытия, куда-нибудь в местный тартар.
Но тут Антэ и Юл, которые отстали по дороге, принялись радостно звать нас куда-то в другое помещение. Госпиталь братья-хумансы привели ровно в такое же состояние, как и лабораторию, но аптечный сейф не нашли: он был прикрыт такой же панелью, как стены. Правда, сейф оставался запертым, но внутри вполне могло найтись что-нибудь полезное.
Между тем Рубен, который ходил посмотреть на склад станции, вернулся с вполне хорошими новостями.
— На запасы провизии никто не польстился, — сказал Рубен. — Океан Второй — чудная планета, девять месяцев зима, остальное — лето, в мерзлоте наверняка что-то осталось вполне пригодным в пищу, там всё во льду. Можно проверить.
Генка и большая Аня притащили по несколько контейнеров с концентратами.
— Вопрос, годно ли для детей, — сказала большая Аня. — Надо проверять. Но если да, то это будет куда лучше, чем искусственная пища, а больше ничего мы им прямо сейчас предложить не сможем.
— Это запаковано для длительного хранения, — сказал Антэ. — Но чтобы быть вполне уверенными, спросим Данкэ, он скажет наверняка.
— Склад — самое целое помещение, — сказал Рубен. — Людей еда шедми не заинтересовала. Ангары, конечно, пустые, и стеллажи… там оборудование лежало или что… но именно пищу не тронули. Правда, синтезаторов нет. Они были?
— Конечно, — Бэрей даже удивился вопросу. — Это была отлично оборудованная станция.
— Наших интересовали все технологии, — сказал Рубен. — Там гнутого гвоздя не осталось.
На лицах шедми не отразилось ровно ничего. Они знали, что так будет, не удивились, а если и огорчились, то не подали виду.
— Наверное, здесь больше нечего делать, по крайней мере пока, да? — спросил Юл. — Надо посмотреть детский корпус. Сперва приготовим жильё для ребят, а потом будем думать, как быть с этими печальными руинами.
— Верно, — согласился Бэрей. — Разве что надо будет пригласить сюда Данкэ. Может, он сумеет открыть сейф в медблоке — нам необходимо проверить консервы.
Андрей тут же принялся всех организовывать, Белла побежала за доктором Данкэ, остальные ушли в детский корпус, туда собирался и я, но Бэрей придержал меня за локоть.
— Мне не хотелось говорить при людях, которых я мало знаю, — сказал он вполголоса. — При женщине Вере. Но ты должен быть в курсе.
— Я думал, ты не веришь и мне, — признался я.
— Ты — человек Вадима, — сказал Бэрей. — Мы рассчитываем на вас. Нам нужно обследовать нижний этаж и выход в океан.
Я чуть растерялся.
— Прости, дружище, — сказал я, — тут мы вам не помощники. Нижний этаж затоплен, ты же видишь, а вода чертовски холодная. Градусов пять, наверное, а то и ещё холоднее. Да даже если бы тёплая была — у нас ничего нет ведь, ни аквалангов, ни другого оборудования для подводных работ. Космические скафандры не подходят…
Бэрей неожиданно улыбнулся:
— Вот именно.
— Погоди… погоди-погоди. Что ты имеешь в виду?
— Что у людей и раньше его не было. Хорошего оборудования для подводных работ, — сказал Бэрей, продолжая улыбаться. — Я уверен, они не совались на нижние этажи.
— В ваш проход в океан? Скорее всего, нет. Что им там делать? Опасно и не особенно принципиально. То, что они искали, было наверху, а не внизу, ты же видишь — их лаборатория интересовала, а не особенности вашей национальной архитектуры.
— Так я и думал, — сказал Бэрей удовлетворённо. — У ваших учёных, которые работали на Океане Втором, наверное, было кое-какое оборудование. Насколько я понимаю, вам тут нужны не просто акваланги, а гидрокостюмы. Но я сомневаюсь, чтобы ими пользовались военные.
— Угу, — сказал я. — Тут ведь был наш космодесант или «котики в космосе», как я понимаю. Вряд ли среди них затесались специалисты по дайвингу — да и что им в этом океане ловить?
Бэрей толкнул меня плечом — обозначил практически братскую симпатию.
— Вам не надо лезть в холодную воду, Алесь. Мы сами слазаем и поглядим. Но мы просто обязаны осмотреть нижние помещения — именно потому, что военные явно туда не спускались. Нам не понадобится сложное оборудование. Только дай мне фонарик.