Семья волшебников. Том 1
Шрифт:
Тля, а ведь действительно…
Тауване терпеливо ждал. Он наверняка привык, что клиенты долго колеблются.
— Ладно, мы согласны, — сказал за двоих Майно. — Но я могу рассчитывать на какие-то гарантии?
— Мэтр Дегатти, психозрительство — тонкая и сложная материя. Здесь нет и не может быть гарантий. Особенно в случае с демоном. Я даже самому себе не могу гарантировать безопасность… вообще-то, я могу умереть или сойти с ума в процессе… Кстати, обычно за такой сеанс я беру десять орбов, но вы мне симпатичны чисто как человек...
— С лудоманией я как-нибудь проживу, — быстро сказал Дегатти. — Я себя контролирую и в любой момент могу остановиться.
— Не можешь, — отрезала Лахджа.
— Обсудим это потом… — процедил Дегатти.
Тауване назначил сеанс на ближайшее время. Он пообещал немного раздвинуть свое расписание, перенеся пару пациентов. Сеанс обещал быть непростым, так что профессор хотел обеспечить себе запас времени.
Три дня спустя Лахджа сидела в приемной. На сеанс она пришла с Майно, но прямо сейчас он курил на улице. На коленях тарахтел Снежок, который и в этот раз собирался все контролировать.
В конце концов, он главный семейный доктор!
Ты же не владеешь психозрительством.
И только поэтому я вас простил. Но я все равно буду следить, чтобы ты не пострадала.
— Я хочу кофе, — потребовала Лахджа.
Секретарша профессора Тауване произнесла несколько слов на языке Каш, и в ее ладони появилась чашка кофе. Она с милой улыбкой протянула его Лахдже.
— Сотворенный, — сухо прокомментировала та. — Спасибо.
— Хотите молока или сахара?
— Да. Я хочу кофе латте.
— Простите?.. — захлопала глазами секретарша.
— Латте. Вы можете наколдовать латте?
Сотворить кофе Лахджа могла и сама. Но за такие деньги пусть ее ублажат.
— Что такое «латте»?
— На порцию крепкого кофе три порции горячего молока, — терпеливо объяснила Лахджа. — Взбитого до пены с мягкими пиками. И две ложки сахара.
Секретарша беззвучно повторила рецепт и начала составлять заклинание. Попыток потребовалось несколько, но в конце концов она поднесла Лахдже вполне пристойный латте. А вернувшись за свой столик — тихонько забормотала, наколдовывая такой же и себе.
— Насколько же развращены и избалованы демоны Паргорона, — произнесла сидящая рядом старуха, с неодобрением глядя поверх крохотного пенсне. — Ну что ж, хотя бы Пятого Вторжения можно не бояться, раз вы так изнежены. Кофе лат-те!.. может, еще сиропчику, милочка?
— А вы тут, наверное, по поводу сенильной деменции? — любезно спросила Лахджа.
Бабушка иномирных слов не поняла, но посыл был очевиден. Она фыркнула и отвернулась.
Да, демонов в Мистерии не слишком жалуют. Муж вышел покурить, и Лахджу сразу обижают.
Она преисполнилась жалости к себе. Фархерримы презирают, из Паргорона выгнали, волшебники шпыняют, еще и кофе сотворенный… ребенка своего, говорят, сожрет… да разве ж она может?
— Злые вы, колдуны, — пробормотала она, смахивая слезу. — Мало вас мудохали во время Вторжений…
Старуха услышала это, с изумлением посмотрела Лахджу, а потом обратила внимание на ее живот. Морщинистая ладонь легла на кисть демоницы, и бабка участливо произнесла:
— Да ты прости уж старую, милая. Я все понимаю, я когда старшенького-то вынашивала, тоже в слезы чуть что. И тоже все хотелось эдакого чего-то — то почек березовых, а то шеек рачьих. Мужа совсем загоняла. Один раз проснулась среди ночи — не могу, как хочу тину морскую нюхать!.. А где море, а где Валестра!..
— А где Валестра? — не поняла Лахджа, глядя в окно.
Из него открывался отличный вид на набережную.
— А где Валестра?.. — повторила старуха, и ее глаза остекленели.
Оооо… все понятно…
Тут как раз вернулся Майно, а с ним сын старухи. Он помог матери подняться и провел в кабинет Тауване — как раз подошла их очередь.
— Рановато мы пришли, — сказал Майно, усаживаясь рядом с женой. — Нормально все?
— Да нормально. Хочешь кофе?
Бабушка провела у психозрителя около часа. Выйдя, она смотрела вполне ясным взором и как будто даже слегка помолодела, приосанилась.
— До свидания, милая, удачи тебе, — сказала она с искренней любезностью.
— И вам тоже… не болейте, — пробормотала Лахджа, нервничая перед сеансом.
Она мало знала о психозрительстве, но ее напрягало, что посторонний мужик будет бродить по ее подсознанию. Это же не «астральное узи», как с будущим ребенком — тут натуральная операция, только ментальная.
Профессор Тауване пригласил их не сразу. Ему явно тоже требовалось прийти в себя после предыдущего сеанса и морально приготовиться к следующему. Непростая у них работа, у психозрителей. Буквально нырять в чужие головы… а там, знаете ли, обычно ничего хорошего.
А уж в демонической-то голове…
Лахджа спешно припоминала все самое крамольное, что Тауване может у нее увидеть. Так, ну это ладно… и это тоже… всякий разврат его вряд ли удивит…
— А мой муж узнает о каких-то вещах? — спросила она, ложась на кушетку.
— Так как вы разумный фамиллиар — только с вашего согласия, — заверил профессор. — Также я буду обязан дать честный ответ, если получу о вас запрос из Кустодиана.
Теперь Лахджа стала вспоминать, согрешила ли чем-то перед Мистерией и Кустодианом… кажется, ничем. В этой стране она старалась быть очень осторожной — все-таки здесь ей дали политическое убежище.
— Не волнуйтесь, я видел множество разумов, в том числе и демонических, — заверил Тауване. — На моей кушетке бывали и опасные магиозы, и полные безумцы…
— А кэ-миало был?
— К сожалению или к счастью, нет. Сомневаюсь, что я бы выдержал подобный сеанс. Мысль интересная, да. Расслабьтесь и считайте от десяти до одного.
— Десять… девять… восемь…
Глава 14
Медай Тауване осмотрелся. Прихожая чертогов разума всегда разная. Ее наполнение не несет глубинного символизма и просто отражает внешние переживания, которые недавно повлияли на психику.