Семья волшебников. Том 1
Шрифт:
— Очарован! — раздался насмешливый голос. — Вы само совершенство!
Лахджа аж подпрыгнула от неожиданности. Взметнулась в воздух, сразу распахивая крылья. Тут же отскочила назад, вцепилась когтями в кору ивы и зашипела.
Она не заметила, чтобы кто-то приближался. Но, конечно, Лахджа и не сканировала пространство, поскольку чувствовала себя в безопасности. У нее есть паспорт, волшебники на нее не нападут, мелкой нечисти она не боится, звери ее сами чураются, а бывший муж давно про нее забыл.
— О, прошу прощения,
Лахджа взяла себя в руки и внимательно посмотрела на чужака. Тот неподвижно стоял на другом берегу, и по его крыльям стекала вода. Только хвост немного подергивался.
Фархеррим. Точно такой же, как сама Лахджа, тоже с серебристой кожей. Только мужского пола и очень крупный. Без рогов… хотя рогатого фархеррима она видела всего раз, и это, возможно, было некое отклонение.
А приглядевшись к лицу… ба, да это ж Загак. Во внутреннем взоре кэ-узелка она видела его словно через рябь, но все-таки узнала.
Зря, зря она дала о себе знать. Загак ведь потом еще пару раз пытался с ней связаться, но Лахджа каждый раз сбрасывала вызов. Не желала усугублять ситуацию… да и злить мужа не хотела. Тот очень нервно реагировал на Загака, да и вообще на идею общения с другими фархерримами.
И вот теперь Загак явился лично.
Кажется, у него тоже есть какое-то Ме, или еще что-то, потому что вокруг головы летают… что это, глаза?.. Десятки глаз, словно спутники.
Один такой Лахджа заметила прямо возле себя. Он парил в метре от лица и пристально таращился. Лахджа инстинктивно прикрылась крылом и резко удлинила руку, мгновенно поймав и раздавив глаз. С ладони стекла и мгновенно испарилась студенистая жижица.
— Ау!.. — вскрикнул от боли Загак. — Зачем же так?!
— Я отвыкла от этого, — пробурчала демоница. — Не пялься на меня.
Она подумала, не вернуться ли в воду. Ее одежда осталась на том берегу, рядом с Загаком. Демоны обычно не знают стыда, но Лахджа за три года в Мистерии привыкла к этому табу смертных.
— Какая милая застенчивость, — показал белые зубы фархеррим. — В Паргороне такого не встретишь. Не бойся, мои намерения чисты. Я просто… беспокоился.
— Беспокоился?..
— Ты не отвечала на мои вызовы, и я подумал, что с тобой что-то случилось. Что ты в беде… может, тебя третирует твой колдун? Он запрещает тебе общаться с родней? Смертные так ревнивы… их жизни коротки и жалки, и всю эту короткую жизнь они набивают себе цену.
Что там у тебя происходит? Мне вмешаться?
Пока не надо. Посмотрим, что скажет.
— Ты и сам не столь давно был смертным, — напомнила Лахджа. — Откуда такой снобизм?
— Мы уже не они. И они нам не друзья.
— У меня все хорошо, — с нажимом произнесла Лахджа. — Меня не обижают, я здорова и в безопасности. Я вышла на связь без задней мысли, просто пообщаться. Сожалею, что это стало поводом для беспокойства.
Если бы Загак и впрямь просто о ней беспокоился, тут бы он и откланялся. Но здоровенный фархеррим не сдвинулся с места. Его глаза-дроны так и шныряли вокруг, пялились на все подряд, ныряли даже в реку, но к Лахдже больше не приближались.
— Здорова и в безопасности — это хорошо, — медленно произнес он. — Я очень рад за тебя. Но кроме здоровья и безопасности есть еще кое-что. Свободна ли ты в своих действиях?
— Смотря… что понимать… под свободой, — еще медленней произнесла Лахджа.
— Я понял. Знаешь, мы можем убить твоего колдуна…
— Не надо, я с ним добровольно.
— Добровольно ли?.. а как именно ты… — Загак втянул носом воздух, — …стала его фамиллиаром? Я представить не могу, при каких обстоятельствах высший демон согласится на подобное… добровольно.
Лахджа почувствовала смешанные эмоции Майно. Смесь гнева и стыда. Ситуация все-таки была очень сложная, и в противном случае они бы погибли, но в каком-то смысле он действительно воспользовался обстоятельствами. Он ведь изначально планировал…
Что ты планировал?..
Ничего.
Мысли Майно заметались, и он закрылся. За три года они сто раз говорили на эту тему, и пролитое молоко все равно не собрать, так что не имеет значения, был ли он тогда исключительно влюбленным героем, или все-таки держал в уме бесценный приз.
Хотя какой приз? Он был великим волшебником и до этого. Что уж такое он получил особенное? Склочную жену, чужого ребенка, да ненависть демолорда. Вот уж сказочное сокровище.
А это сейчас ее мысли или Майно?.. Иногда Лахджа не могла сказать точно, они оба друг на друга влияют.
А это ее мысль?!
— И все же представь, — сказала Лахджа, подбирая мешок с раками. — Я могу тебе еще чем-то помочь? Я очень тронута заботой, правда. Но я в ней не нуждаюсь… без обид.
— Без обид, — повторил Загак, пристально глядя на ее живот. — Не хочу показаться бестактным, но твой… плод… от смертного?
Лахджа почувствовала его гадливость и нарастающую враждебность. Почти так же Олиал смотрел на Вератора. Как на что-то… богопротивное. Омерзительное.
Так Рипли смотрела на свои химерообразные клоны в четвертой части.
— Да, от смертного, — с вызовом сказала она. — Мужа. Все в порядке.
— Не в порядке! — не сдержался и рявкнул Загак. — У тебя в теле… паразит!
Крылья Лахджи распахнулись, а хвост пошел волнами. Ее охватил гнев, и тело начало меняться. Ладони развернулись, выпуская пучки игольчатых щупальцев. Ноги разделились на несколько частей и покрылись хитином. Лицо превратилось в кошмарную морду. На песок брызнула смрадная слюна.