Семья волшебников. Том 2
Шрифт:
— Я пойду, — убрала меч в ножны Нагалинара. — Пусть в тебе и нет духа гохеррима, но победу ты одержала. Я больше тебя не потревожу.
— Угу, — рассеянно кивнула Лахджа.
Нагалинара ушла в Лимбо, а Лахджа побродила немного по выжженной земле. У ног заплескалась вода, река возвращалась в свое русло. Повсюду громоздились поваленные стволы, обугленные сучья торчали уродливыми культями. Битва демонов уничтожила приличный кусок леса, а ведь это был просто сопутствующий ущерб.
Лахджа задумалась, стоит ли кому-то об этом доложить. По
Ладно. Прежде всего надо вернуться домой и обсудить все с Майно.
— Я потерпела неудачу, мой господин, — сказала Нагалинара, глядя в глаза Хальтрекарока. — Мой поединок проигран.
— И однако ты стоишь передо мной, — процедил демолорд, парящий над троном. — Ты бежала или тебя отпустили?
— Я признала поражение и меня отпустили, — честно ответила Нагалинара.
— Какое великодушие, — бросил сквозь сжатые зубы Хальтрекарок. — Что ж, число попыток у тебя не ограничено. Возвращайся и пробуй снова.
— Не могу. Кодекс гохерримов.
— Что еще за «не могу»?! — разъярился демолорд. — Да мне плевать на ваш кодекс! И тебе должно! Ты моя жена!
— Я гохеррим, — твердо ответила Нагалинара. — Я никогда не плюну на кодекс.
— Тогда пошла вон из моего дома!
Нагалинара изумленно моргнула. Возвращаясь к мужу, она была готова к смерти или поглощению, что, в общем-то, мало отличается от смерти. Собиралась принять свою судьбу, глядя ей в глаза, как должно по кодексу.
Но Хальтрекарок ее… прогнал?..
Прогнал.
Прогнал!
Да, он сказал это в сердцах. Необдуманно. Но если Нагалинара принимает эти его слова, то это воля демолорда… и она получает развод.
И Нагалинара приняла эти слова.
Глава 34
Высунув язык, Вероника старательно рисовала круг. С цветочными завитушками и бегущими кольцом кроликами.
— И раз, и два, и три, и четыре… — пересчитывала она кроликов.
Лахджа мрачно на это смотрела. Вот такой у нее круг призыва. Главное, чтоб он оставался семейной тайной, а то Астрид и так покатывается со смеху, когда его видит.
— Это прекрасный круг, — сказал Майно, хрустя пальцами. — Веселый, жизнеутверждающий.
— Когда ты будешь спать, я тебе жопу откушу, — пообещала Лахджа.
— Пустая угроза, любимая. Приступай, ежевичка.
Вероника набрала воздуху в грудь, гордая от возложенной ответственности. Ей ужасно нравилось призывать, так что она охотно согласилась помочь маме с папой.
Майно мог попросить взрослого волшебника, вот хоть того же Вератора. Но придется посвящать его в суть экспериментов. А они, конечно, не магиозные, большую их часть Майно Дегатти описал и продолжает описывать в монографии, но все равно лучше оставить это внутрисемейным делом.
Сейчас они собрались на лужайке за домом, рядом с песочницей. Вероника приготовила ритуал, а Лахджа насвистывала, делая вид, что понятия не имеет о том, что сейчас произойдет.
— Пр-ризываю маму! — отчеканила Вероника. — Мам, привет.
Лахджа оказалась в круге раньше, чем успела моргнуть. Она поджала губы — слишком быстро, они не успели начать сопротивляться.
— Еще раз, — потребовал Майно. — Ежевичка, в этот раз подожди, пока я кивну.
Мама вышла, Вероника восстановила контур, а папа стиснул кулаки и напрягся так, словно собирался какать. Вероника дождалась, пока он кивнет, и повторила:
— Пр-ризываю маму!..
В этот раз призыв свершился не мгновенно. Майно Дегатти направил всю волю на фамиллиара, вцепился в него астральным щупом, и какое-то время успешно удерживал, не давал призвать… а потом упал. Его словно толкнуло чем-то невидимым, Лахджу вырвало и швырнуло в круг.
— Так, — только и произнес Майно, поднимаясь на ноги.
Снова и снова он дивился мощности призывов Вероники. Она играючи делала их императивными, а такие доступны только при наличии какой-то особой власти над субъектом. Майно и сам может осуществить такой по отношению к Лахдже — благодаря фамиллиарной связи. И Вератор может — с теми, кто состоит в его дружбосети.
Но у Вероники-то нет никаких контрактов, никаких принесенных ей клятв, ничего такого, что могло бы давать подобную власть. Откуда чему-то подобному взяться у четырехлетней девочки?
— Попробуем в обратную, — сказал волшебник. — Лахджа, сейчас не сопротивляйся.
Демоница осталась в круге. Внутри черты, проведенной на песке ее дочерью. Она не знала, может ли пересечь ее без разрешения, но проверять почему-то не хотелось. Что-то внутри говорило: а и незачем ее пересекать, и тут хорошо.
А теперь вот Майно собирался проверить, можно ли из этого круга Лахджу призвать.
Он отошел подальше и сделал все то же, что и обычно. Тоже начертил круг призыва, но не личный Лахджи, который она сама для себя придумала, а простой, без завитушек и кроликов. Положил внутрь условную жертву, сосредоточился…
Ничего не случилось. Лахджу странным образом затрясло, она чувствовала тягу, не пыталась сопротивляться и даже содействовала, но не могла покинуть круг Вероники.
— Ну да, как я и ожидал, — вздохнул наконец Майно. — Вероника, будь добра, никогда и никому не рассказывай, как выглядит мамин круг. А то попадет он в Книгу Тайных Имен, и будет нам всем великая радость.
— Мне можно уже выйти? — мрачно спросила Лахджа.
Ей перестали нравиться эти эксперименты.
— Вероника?.. — посмотрел на дочь папа.
— А?.. да!.. конечно! — поспешила кивнуть та.
С Лахджи будто сняли внутренний запрет, и она спокойно перешагнула черту. Вероника опять восстановила круг, а Майно произнес Слово Вызова. Теперь призыв осуществился нормально, и Лахджа шмякнулась в круг мужа.
— Запрещаю его покидать, — произнес ритуальную фразу Майно. — Ежевичка, попробуй теперь.