Семья Звонаревых. Том 1
Шрифт:
– Что, брат, никак для встречи героев собрались? – осипшим голосом спросил один из солдат своего соседа.
– Эге. Разве не видишь? Аккурат для встречи! И винтовочки, и патрончики. Всё в полном порядке. Попробуй пошебуршись!
– Разговоры!.. – пронзительно резким голосом протянул старший офицер, щеголеватый гвардейский капитан. – Открыть вагоны! Прибывшим не отходить от эшелона. Солдаты сгружают вещи и выстраиваются в две шеренги около своих вагонов. Господ офицеров попрошу находиться при своих взводах и строго следить за выполнением моих распоряжений.
Окинув быстрым взглядом весь эшелон, капитан двинулся к классному вагону,
– Начальник эшелона демобилизованных солдат Квантунской крепостной артиллерии [6] прапорщик Звонарёв!
– Лейб-гвардии Семёновского полка капитан фон Поппе! – отрекомендовался гвардеец, пожал прапорщику руку и справился, кто находится в классном вагоне.
6
Квантунская крепостная артиллерия – в 1898 году начала формироваться из рот различных округов России для дислокации в Порт-Артуре, где принимала участие в обороне крепости вплоть до её сдачи японцам. – Здесь и далее прим. ред., если не указано иное.
– Его превосходительство бывший командир Квантунской крепостной артиллерии генерал-лейтенант Белый и артиллерийские генералы Тахателов и Мехмандаров, а также несколько раненых офицеров. Среди них один тяжелораненый – поручик Борейко, – доложил Звонарёв.
Капитан предложил ему ознакомиться с распорядком выгрузки эшелона, а сам зашёл в офицерский вагон. Здесь он представился Белому [7] и другим генералам.
– Ваши превосходительства и господа офицеры могут пройти в буфет первого и второго класса. Окна там завешены, вокзал охраняется, так что вы будете находиться в полной безопасности.
7
Белый Василий Фёдорович (1854–1913) – русский генерал от артиллерии, с 1902 года – начальник Квантунской крепостной артиллерии. Резко выступал против сдачи крепости японцам, заявив на военном совете, что снарядов у артиллерии хватит на отбитие ещё двух японских штурмов, впоследствии подтвердив заявление документами в суде. Отказался подписывать соглашение с японцами, позволяющее вернуться в Россию, и на 11 месяцев попал в японский плен. По возвращении был назначен председателем комиссии по приёму наших пленных. В 1906 году стал начальником Владивостокской крепостной артиллерии. В 1908 году получил звание генерал-лейтенанта. Одна из дочерей – Раиса Васильевна – была замужем за А. А. Стесселем, сыном начальника Квантунского укрепленного района А. М. Стесселя, который за сдачу Порт-Артура японцам был отдан в 1906 году под суд вместе с другими виновниками.
– В Питер-то поезда ходят? – поинтересовался Белый.
– Раз в сутки под усиленной воинской охраной, – сообщил капитан и кратко познакомил прибывших офицеров с обстановкой. – Весь путь от Москвы до Петербурга охраняется войсками. Положение здесь, в Москве, тоже крайне напряжённое. Уже с неделю идут бои с рабочими. Мы, как только приехали, сразу очистили от них всю Каланчевскую площадь, заняли все три вокзала и мастерские. Пришлось прибегать к жестоким мерам –
– Неужели артиллерию? Против рабочих? – не поверил Тахателов. – Это всё равно что из пушек по воробьям палить!
Капитан чуть усмехнулся краешком губ.
– Напрасно вы так думаете, ваше превосходительство! Эти проклятые «воробьи» только в моей роте убили двух и ранили с десяток солдат. Кроме того, пострадали два моих офицера. Стреляют отовсюду: из-за угла, из форточек, с крыш домов. Бросишься искать – никого нет, будто сквозь землю проваливаются. Но у меня гвардейцы – ребята первый сорт. На них можно положиться. Всю эту вшивую рвань уничтожат в два счёта.
– Без суда и следствия? Позвольте, как же это можно так расправляться с людьми! – возмутился Мехмандаров. – Ведь не все же стреляют по вас?
– Миндальничать, ваше превосходительство, тоже нельзя, – решительно возразил капитан. – Иначе нас всех из-за угла перебьют, как куропаток. Взять, к примеру, эту площадь. Стоило нам прикончить здесь несколько человек, – я имею в виду захваченных инсургентов, – и сразу стало тише…
– Да, ваша задача не из почётных, – заметил Тахателов. – Не завидую вам.
Фон Поппе недовольно передёрнулся.
– Я, прежде всего, офицер и должен беспрекословно выполнять приказы начальства, – отчеканил он раздражённо.
Генералы вышли из вагона и в сопровождении денщиков с чемоданами направились на вокзал. Немного проводив их, фон Поппе вернулся к эшелону.
Артурцы в мохнатых маньчжурских папахах вытаскивали из вагонов свои вещи и складывали их на перроне. Гвардейцы-семёновцы строго следили за тем, чтобы никто из солдат не отходил от эшелона. Всех, кто нарушал эти указания, они бесцеремонно оттаскивали за шиворот на место и подталкивали в спину прикладами.
– Довоевались мы… Как паршивых собак, взашей гонят, – озорно сверкнув голубыми глазами, крикнул молодой артурец.
– Ну-ну, поговори ещё, – замахнулся прикладом солдат.
– Ты, дядя, не очень-то балуй. А то знаешь, что с такими игривыми бывает? Враз посурьёзнеешь…
Нарастающее возмущение артурцев остановил резкий свисток фон Поппе. На перрон быстро выкатили два пулёмета. Стволы были враждебно направлены на толпу. Безоружные артиллеристы, бранясь и хмуро поглядывая на карателей, нехотя выстраивались возле своих вещей.
– Ваше благородие, – обратился один чернобородый, с широким шрамом на лбу артурец к Звонарёву, – что же это получается? Целый год Артур защищали, кровь свою не щадили там, а тут за шиворот хватают, да ещё и пулемётами стращают.
– Ничего не могу сделать, братцы, – развёл руками Звонарёв. – Тут сейчас идёт настоящая война.
– С бабами да детишками воюют, – крикнул кто-то язвительно. – Оно и видно – гвардейцы!
– Прекратить галдёж! – зло заорал фон Поппе.
– А вы не дюже, вашскородие, – зашумели артурцы. – Неча нас, как собак, на морозе держать.
– Водочки б поднесли!
– Жди от такого!
– Куда дальше едете? – сбавив немного тон, обратился к солдатам фон Поппе. – Кому на юг, тех на Курский вокзал отправим. Там формируются эшелоны на Курск, Харьков, Екатеринослав, Ростов-Дон. Кто на запад или в Польшу, тот на Смоленский вокзал пойдёт. Оттуда на Вязьму, Смоленск, Минск, Варшаву. Будете идти строем, под конвоем моих солдат. Всякий, кто отстанет или убежит, будет считаться дезертиром. А за это – расстрел на месте. Понятно?