Семья Звонаревых
Шрифт:
Было далеко за полдень, на фронте наступило затишье. В Киверцы прибыл командир 102-й пехотный дивизии генерал Микулин и принял на себя общее руководство боем. Мимоходом он заглянул на перевязочный пункт проведать Кремнёва. Здесь его внимание привлёк трофейный автомобиль, который служил операционной для женщины-врача, в тот момент спокойно делавшей перевязку.
— Откуда Вы достали такую чудесную машину? — заинтересовался генерал, поздоровавшись с Варей.
— Не только машину, но и набор прекрасных хирургических инструментов из золингеновской стали и большой запас — целую аптеку — редких у
— Вношу маленькую поправку: трофеи захвачены при участии самой госпожи Звонарёвой. — И Хоменко подробно рассказал о том, что произошло во время десантной операции.
Микулин расшаркался и, ещё раз поблагодарив Варю за проявленное мужество, справился о здоровье Кремнёва.
— Общая слабость, к вечеру придёт в себя. Просьба сейчас его не беспокоить.
Генерал направился на наблюдательный пункт батареи Борейко, который расположился на колокольне сельской церкви.
Оттуда открывалась широкая панорама. Влево, в районе соседнего корпуса, шёл жестокий бой за Луцкое предмостное укрепление. Целые тучи дыма, огня, пыли заволокли к югу весь горизонт. Впереди, на линии железной дороги, сквозь пожарища виднелись красные постройки станции Рожище, на которой было заметно усиленное движение составов.
— Эвакуируется немец. Немедленно обстрелять его из дальнобойных орудий, — приказал Микулин.
— Слушаюсь! Придётся дальнобойные пушки продвинуть к самым цепям, иначе мы не достанем до Рожища.
Справа, из лесной чащи, доносилась усиленная перестрелка. Над деревьями то и дело поднимались клубы дыма от разрывов тяжёлых бомб. За лесом среди изумрудно-зелёных болотистых берегов светлой голубой лентой вилась Стырь. Было видно, как, отступая за рощу, немцы переправлялись через реку по понтонным мостам, а к переправе подходили колонны пехоты вперемежку с артиллерией.
— Спят наши батареи! Такая масса прекрасных целей, а они почти все молчат! — с досадой проговорил генерал.
— Не хватает патронов и снарядов, Ваше превосходительство, — доложил Борейко. — Парки пусты, нет их и в армейском складе.
— Когда же наконец наша промышленность будет в достаточном количестве снабжать нас боеприпасами?! — возмутился генерал.
— Об этом, Ваше превосходительство, надо было думать загодя, а не сейчас! — ответил Борейко.
— Но о чём же думают наши союзники — англичане и французы?
— Они считают, что у нас слишком много солдат, и потому жалеть их нечего. Наши потери только выгодны для них. Они ослабляют наш военный потенциал.
— Короче, союзники мечтают, чтобы мы вместе с немцами проиграли эту войну.
— Совершенно точно изволили заметить, Ваше превосходительство! насмешливо проговорил Борейко.
Вскоре, хотя и с опозданием, снаряды подвезли, и русские батареи открыли огонь. Артиллерия 102-й и 125-й дивизий начала подготовку к контратаке. Одновременно пехотные части этих дивизий, маскируясь в лесу, сосредоточились в исходном положении на флангах прорвавшихся за Стырь германских частей. Но немцы предупредили русские части и первыми вновь перешли в наступление.
Создалась серьёзная угроза Киверцам и расположенным в этом районе тяжёлым батареям.
Борейко не
В лесной чаще завязался ожесточённый рукопашный бой. Бились накоротке, сходились грудь с грудью, действовали штыками, прикладами. Брауншвейгская гвардейская дивизия не выдержала и бросилась к переправам на Стыри. На её плечах, не дав немцам даже взорвать понтонные мосты, бригада Хоменко перешла на левый берег реки и обеспечила переправу остальной части 102-й и 125-й дивизий.
В неудержимом порыве полки кинулись на штурм укреплений у станции Рожище и ворвались в неё, захватив несколько готовых к отправке груженых составов.
Штаб брауншвейгской дивизии бежал так поспешно, что бросил штабной автомобиль со всеми документами. На протяжении двадцати вёрст по дорогам валялись брауншвейгские каски.
Успех под железнодорожной станцией Рожище позволил соседнему, 8-му корпусу взять штурмом город Луцк. По всему фронту началось общее отступление австрогерманцев. В преследование была брошена кавалерия.
Варя на своём трофейном автомобиле тоже устремилась вслед за наступающими полками.
На переправе через Стырь вследствие скопления у моста воинских частей пришлось задержаться. Варя сошла с автомобиля и направилась к генералу Микулину, который со своим штабом наблюдал за переправой.
— Нельзя ли, господин генерал, пропустить меня вне очереди с моим санитарным автомобилем? Впереди, конечно, есть раненые, которые нуждаются в моей помощи, — попросила Звонарёва.
— Положение на фронте ещё не совсем выяснено, и пока что я попрошу Вас расположиться за переправой.
Варя не посмела спорить, тем более что несколько шрапнелей разорвалось над самой переправой и среди солдат оказались раненые.
Микулин со штабом решили всё же перейти через реку. Сойдя с лошади, генерал, не обращая внимания на обстрел, неторопливо зашагал по мосту, за ним двинулись штабные офицеры и ординарцы с лошадьми. Не дошли они и до середины реки, как несколько снарядов одновременно обрушились на мост. Понтоны были разорваны, получили пробоины и начали быстро тонуть, испуганные лошади шарахнулись в стороны и, падая в реку, увлекли с собой солдат-коноводов. Микулин попытался спасти одного из них, протянув ему руку, но в это время был ранен в обе ноги, упал в реку и исчез под водой.
— Спасайте генерала! — закричало сразу несколько голосов.
Офицеры растерялись, не зная, что предпринять.
— Вот он, вот он! — закричала Варя, увидев Микулина. — Неужели же никто не спасёт его?
— Эх, была не была! — выскочил из толпы Блохин. — Подержите мотоцикл, Варвара Васильевна, а я попытаю своё дырявое счастье.
Скинув сапоги, он прямо в одежде бросился в воду. Течением Микулина относило всё дальше и дальше. Блохин саженками подплыл к генералу, из последних сил боровшемуся с волной. Поддерживая потерявшего сознание генерала, Блохин с трудом добрался до берега.