Сень
Шрифт:
— Еще бы, ты ему уже сколько проектов зарубила, три? И это он еще не знает, что все три именно ты и прикрыла.
— Суда я по тому, как он на меня смотрел, уже догадывается…
— А по размножителю у тебя что есть?
— Общее понимание принципов работы и некоторые пути реализации, по которым идти категорически не стоит. Я до завтра их на бумажке все опишу, и пусть уже он думает, как это все воплотить. Мужик-то он действительно умный, и когда сообразит, что ему предлагается сделать, он обо всех обидах забудет. А вы мне пока отдайте то, что он про термоядерную станцию понаписал, я там мелкие замечания
Глава 24
Первого апреля в СССР было проведено ежегодное снижение розничных цен на разные товары. Ожидаемое всем народом снижение. Вот только в этот раз, в отличие от предыдущих лет, в газетах не появилось множества призывов приобретать облигации государственных займов. О займах газеты и журналы вообще не упоминали, хотя в сберкассах новые облигации и появились. Но опять-таки, исключительно в сберкассах, где любой желающий мог их купить. А мог и не покупать…
Народ от такого расклада слегка напрягся и побежал в сберкассы узнавать, в чем подвох. И там, в сберкассах, народ выяснил, что облигаций сейчас уже несколько видов. И все они продаются не по подписке, а за деньги, которые нужно сразу в кассе заплатить…
По поводу новых облигационных займов у Тани были долгие споры со Струмилиным, а потом еще и со Сталиным — правда эти уже очень недолгие. Но результат этих споров народ сам увидел…
— Слава, а расскажи бестолковой мне, зачем правительство каждый год цены снижает?
— Я расскажи тебе? Это ты мне должна все рассказывать как правильно делать!
— Я человек терпеливый, поэтому бить тебя не буду, а снова словами напомню: я всего лишь врач. Экономикой не занималась, историю не учила… специально. И сюда я приехала чтобы убивать тех, кому жить не надо. Ну и спасать тех, кому жить надо. Этим и занимаюсь: убиваю, спасаю… по спискам, которые мне составили. Но во-первых, я хочу все же понять, а тех ли я спасаю, а во-вторых…
— То есть понять, а тех ли ты убиваешь, ты даже не хочешь.
— Я уже поняла, и поняла даже, что мне списки какие-то куцые подсунули, тут чистить посерьезнее нужно. Но не в этом дело: я хочу понять, а захочу ли я, чтобы мои дети жили в этом мире или мне можно просто пойти и самоубиться. И для этого мне нужно понять этот мир. В том числе понять, как функционирует Советский Союз.
— Хм… тогда слушай. В стране производится… в любой стране производится сколько-то товаров и циркулирует сколько-то денег. И если денег циркулирует больше, чем имеется товаров — даже если эти деньги буржуи себе в прибыль забирают и просто копят — то наступает инфляция и товары дорожают. Если же товаров больше чем денег, то наступает дефляция и промышленность за ненадобностью начинает разваливаться.
— Ну это-то понятно.
— Теперь ты помолчи и послушай. А так как у нас денег в обороте довольно ограниченный объем, ограниченный числом работников и их зарплатой, то при повышении производительности труда товаров оказывается больше чем денег. И тут возможны два варианта
— А чем плох первый вариант?
— А как именно деньги в экономику влить? Ведь каждый должен получать по труду, а как узнать, кто лучше трудился, а кто хуже? И что делать с теми, кто не работает? Детьми, стариками? Снижение цен повышает уровень жизни всем, причем пропорционально зарплате, то есть пропорционально результатам труда. Все очень просто делается и все довольны.
— Я не довольна. Страна снижает цены и в то же время берет у населения взаймы потому что денег не хватает. Не снижай цены, а дополнительную выручку направь туда, куда деньги от займов хотел потратить!
— Уйди, старушка, я в печали. Ты разбила мою самую светлую мечту!
— Это какую?
— Я мечтал, что люди в будущем будут умнее… Ладно, слушай дальше: от снижения цен выигрывает все население, в том числе и нетрудоспособное. А займы мы берем только у работающих людей. И тратим их в том числе и на твои проекты, между прочим!
— Последнее мог бы и опустить. А трудоспособное население о нетрудоспособных членах семьи не заботятся, порадовать детишек не желают… я-то, по глупости своей, думала, что люди работают чтобы прокормить и детей своих, и старикам-родителям помочь. А деньги… да, так как деньги — это всего лишь мера счета трудозатрат, приносящих пользу обществу… У меня есть одна мысль, которую я не могу перестать думать. И чем дольше я здесь живу, тем сильнее я её думаю…
— Ну, излагай свою мысль.
— Арифметику я вроде не забыла, и элементарные подсчеты того, что написано на обороте каждой облигации, говорят мне, что через шесть лет сумма выплат по старым облигациям превысит выручку от продажи новых. С какой частью человеческого тела такую ситуацию можно будет сравнить? Вот то-то же! То есть нынешние займы — это временное добро, гарантирующее наступление страшного зла в очень недалеком будущем. И я думаю, что зло нужно давить, пока оно еще маленькое.
— Глубокая мысль!
— Я плохо рассказываю словами, так что просто пример приведу. ВАЗ, если ты в курсе, выпускает автомобили.
— Что-то такое я слышал… сам на ВАЗе каждый день езжу.
— Ну так вот, артель в Вязниках насчитывает почти три тысячи членов, три тысячи человек делают автомобили. И делают эти три тысячи сейчас почти семьдесят тысяч машин в год.
— Я артельную статистику не веду.
— И не надо, но я тебе сейчас не врать буду, а статистику приводить. Машины продаются по шесть тысяч рублей, а себестоимость каждой — две с половиной. Это с учетом того, что кучу деталей завод на стороне закупает. Итого чистая прибыль от одной артели составляет четверть миллиарда рублей… заткнись! Четверть миллиарда, которые артель направляет на строительство много чего. Жилья, того же соцкультбыта, других артельных заводов. Да, кстати, ты бы с Иосифом Виссарионовичем поговорил по поводу МЗМА, этот завод вообще закрывать надо. Делать машину за двенадцать с лишним тысяч чтобы продать ее потом народу за девять — это каким же извращенцем нужно быть!