Сеньорита Удача. Игра Случая

Деева Анастасия

 Весь товар вытащить не удалось, так как огонь проник в трюм и загорелись бочки.

 Корейос, заглянувший на нижнюю палубу, на мгновение замер.

 Он знал, что иезуиты для того, чтобы вино дольше не портилось от перепадов зимних температур и встряски, добавляли в него виноградный спирт. Тот при сильном разогреве мог вспыхнуть. Несколько бочек уже было объято пламенем.

– За борт! Все за борт! – заорал он, бросаясь трюма наружу.

 Вовремя. Прямо за его спинной взмыл вверх столб пламени.

 Корейос прыгнул в воду.

 Когда он добрался до близкого берега, за его спиной полыхала галера, вокруг которой плавали уцелевшие бочки с вином.

Глава 10. Французская шпионка

 Почти в полной темноте неподалеку от португальской крепости Колония-дель-Сакраменто 33 пристала старая каракка 34 французских контрабандистов.

 В те времена эти отважные вольные торговцы, призрев все территориальные законы, ходили вдоль побережья по маленьким колониям с торговыми миссиями. Чтобы не быть атакованными военными кораблями, контрабандисты на всякий случай имели целый набор разных флагов.

33

Колония-дель-Сакраменто – город-порт на территории современного Уругвая. В XVII веке принадлежал бразильским колониям Португалии.

34

Каракка – трёхмачтовое парусное судно.

 Колония-дель-Сакраменто была хорошо укрепленным португальским фортом, поэтому близко к ней французские мореходы не могли подойти.

 От каракки отделилась шлюпка, на носу которой покачивался притененный тканью фонарь.

 Через некоторое время лодка ткнулась носом в берег.

– Отчаянная вы, Катрин, – сказал в темноте шкипер 35 , подавая руку женщине в монашеском одеянии. – Я бы ни за что не пошел на подобный риск. И этот костюм… Грех же.

 Монахиня спрыгнула на берег с грациозностью ленивой кошки. Это была женщина лет тридцати пяти или немногим старше, чуть склонная к приятной глазу полноте.

35

Шкипер – капитан торгового или рыболовецкого судна

– Я столько вынесла, что уже не боюсь не Бога, ни Дьявола. Терять мне больше нечего, кроме сына. Но я надеюсь, Его высокопреосвященство оценит все мои старания по заслугам.

– Вы верите кардиналу?

– Верю, что он вернет отнятое у меня… Через два месяца, день в день, я выведаю всё о положении дел в Колонии-дель-Сакраменто и Буэнос-Айресе. Там меня можете снова забрать. Я буду готова доложить всю подноготную испанцев и португальцев по обе стороны залива Ла-Плата.

– Держите узелок, мадам. Здесь еда. Деньги у вас есть?

 Женщина усмехнулась в темноте и не ответила на последний вопрос. Не хватало ещё, чтобы капитан её обокрал. Она, конечно, спала с ним в пути, но предпочитала не касаться вопроса, сколько у неё наличности. Кто же верит в порядочность контрабандиста?

 Шкипер обернулся к матросам:

– Разожгите костер для дамы, чтобы она не замерзла этой ночью. Только быстрее. Надо уходить. С рассветом наших парусов не должно быть даже на горизонте.

 Пока парни с его судна рыскали по берегу в поисках дров, шкипер снова обратился к монахине:

– Вы как-то обмолвились, мадам, что потеряли плантации на Гваделупе 36 . Я не осмеливался спрашивать подробности… Но может быть сейчас всё-таки скажете? Как это произошло? Это тайна? – он присел у охапки принесенных дров, взял масляный фонарь и стал от него поджигать сухую траву.

– Нет никакой тайны, – она улыбнулась любовнику той улыбкой, которой говорят с человеком, который лишь на какую-то часть пути становится немного ближе. – На острове всего двенадцать тысяч человек. Рабочих рук не хватает, чтобы обрабатывать плантации. Мои муж и отец, имея несколько торговых кораблей, стали завозить «черный товар» из Африки.

36

Гваделупа – остров в Карибском море, принадлежал к французским колониям.

– Но Франция не занимается работорговлей! – удивлённо обернулся в её сторону шкипер.

– А зря, – жестко сказала женщина. – От этого прямой ущерб всем. Кто-то же должен работать. Почему не чернокожие? Весь мир уже занимается продажей «чёрного товара», и только мы, французы, отстаем…

– Если я правильно понял, это и послужило поводами для несчастий вашей семьи? Не так ли, мадам Франсёр?

– Губернатор узнал об этом и наложил руку на наши плантации, – Катрин поёжилась на холодном зимнем ветру, дующем со стороны залива.

– А ваши муж и отец… Что с ними?

– Их публично выпороли и казнили. Мы с сыном остались на улице.

– Простите моё любопытство, но как вы оказались при дворе? Остров Гваделупа – это всё-таки не Париж.

– Да я же наши французские колонии как свои пять пальцев знаю, – усмехнулась бывшая плантаторша. – Поверьте, я много занималась торговлей. Капитаны все знакомые. Когда один из кораблей отправился в Старый Свет, я села на него. Где искать правды и защиты бедной женщине, как не при дворе? Мне было что рассказать Мазарини 37 .

37

Джулио Мазарини – кардинал, первый министр, политический деятель времён регентства Анны Австрийской.

– Сколько же в вас тайн, Катрин! И вы молчали всю дорогу! Значит, дошли до первого министра, а он даже не отчитал вас за чернокожих?

 Она тихо, но невесело засмеялась.

– Жуль, я же не занималась работорговлей сама. Те, кто возил «чёрный товар», уже мертвы. Но я имела смелость сказать Его высокопреосвященству, что французские колонии нуждается в неграх. Так мы больше сможем производить кофе, табака, индиго, хлопка. Узаконенная работорговля послужит пользе Франции.

– Любопытно. – Огонек заплясал под пальцами капитана и пополз по веточкам, все больше разгораясь. – Но что же сказал монсеньор?

– Я не знаю, убедила ли я Его высокопреосвященство в необходимости завоза «черного товара». Но мне показалось, он задумался над словами простой плантаторши с Гваделупы.

– Шпионка Мазарини… Я всю дорогу пытался разгадать вас, мадам Франсёр!

 Она усмехнулась в ответ.

– Присаживайтесь к костру, Катрин, – улыбнулся шкипер. – Ночь холодная, а вам надо выждать до утра…

– Да, – мнимая монахиня села к огню, который был еще слишком слабым и почти не давал тепла. – Первый министр был восхищен моей дерзостью и путешествием через Атлантику… Он не просил меня ни о чём подобном… Я сама вызвалась послужить короне. Мне терять больше нечего. В награду монсеньор обещал вернуть мне и сыну плантации… Поэтому я здесь.