Сенсеры. В забвении
Шрифт:
– Тебе не нужно мне угрожать, я и так не скажу, – на удивление мягко ответил Сергей. – Но ты же не надеялась, что тебя не заложат парни у камер?
Эллен закатила глаза. Она все время забывала, что нижние этажи находятся под наблюдением. Она осмотрела верх помещения.
– Здесь их нет, – сказал Сергей.
– А что тут вообще происходит?
– Давай без вопросов. И не разболтай, что мы с тобой говорили.
Парень собрался вернуться в комнату, но вдруг замешкался. Эллен включила чувствование, чтобы узнать, в чем дело. В душе у Сергея перемешалось
– Говори, что думаешь, – вполголоса приказала Эллен.
Он указал взглядом на соседний стеллаж, где на верхней полке стояла желтая коробка. Эллен непонимающе посмотрела на парня. Тот кивнул.
– Сдашь – меня убьют. У тебя полминуты.
Сергей скрылся за дверью, а Эллен немедля кинулась за коробкой. Она еле дотянулась до нее. «Пропавшие. Институт», гласила надпись. Внутри находилось с десяток разноцветных папок.
«Полминуты? И что мне искать?»
Папки были пронумерованы по годам. Эллен схватила ближайшую по дате – прошлогоднюю, открыла ее и застыла от изумления.
Савичева Генриетта Валерьевна.
Декабрь.
Полминутки, видимо, прошло. Услышав, как открывается дверь, Эллен включила внушение. Она хотела взять папку с собой, но вспомнила о камерах. Вернув все на место, она заторопилась за парнями. Наверняка ее отпечаток пальца не откроет дверь. Застревать в подвале ей не хотелось.
Эллен залетела в свою комнату и прошла к столу. Выпила несколько стаканов воды. Руки не переставали подрагивать. Она бродила взад-вперед, покусывая костяшку большого пальца.
«Генриетта. Валерьевна. Да еще и Савичева! Дочка элитовского доктора? Не та ли это Генриетта, которая была с парнями? Они ничего не сказали о родстве девочки с Валерием Константиновичем. Почему? Или это всего лишь совпадение? Какова вероятность? И что хотел сказать мне Сергей?!»
Эллен места себе не находила. У нее голова шла кругом от волнения. Даже вода не помогала успокоиться. Ведь если все, что рассказали парни, – правда, значит: мама жива, а папу убил Виктор!
Замерев посреди комнаты, Эллен оглядела шикарные апартаменты. Алекс просил, нет, умолял присмотреться, прислушаться…
А вдруг все это, действительно, лишь иллюзия? Иллюзия правды.
«Не может быть! Дядя любит меня. «Элита» – мой дом. Все, что он делает – ради моего блага и будущего!»
Это было то, во что она безоговорочно верила.
Однако имя странной девочки не выходило у нее из головы. Почему оно там застряло? Возможно, ответ знал Валерий Константинович.
Эллен отправилась в лабораторию.
***
– Ты не по плану. Что-то случилось? – спросил доктор, когда она вошла в кабинет.
– Э-э-э, приступы участились, – выкрутилась Эллен.
– С чем-то связываешь?
Валерий Константинович горбился над микроскопом и не спешил отрываться от дел. Волосы частично скрывали его лицо. Он никогда не собирал их в хвост. Эллен казалось, что для полного образа лабораторного профессора только его и не хватает. Сегодня легкая волна переливалась жирным блеском. Доктор слишком много времени проводил в лаборатории и часто выглядел неряшливо.
– Я вспомнила имя своей тени.
Валерий Константинович выпрямился и взглянул на нее. Он поправил очки, протер ладони о затасканный халат. Губы его дрогнули в неясной эмоции. C помощью чувствования Эллен не успела ее определить.
– С чем это связано?
Она побоялась врать, поэтому ответила честно:
– Я увидела похожую девочку, и мне в голову стукнуло это имя.
– Увидела? Когда? Где? – встревожился доктор.
– А имя вас не интересует?
– Интересует. Давай присядем.
Он махнул на мягкие кресла у стены. На стеклянном столике между ними стоял электрический чайник, кружки, миска с печеньем.
Эллен занервничала. Что будет, скажи она правду?
«Если Генриетта – его дочь, то она не просто так живет в моем сознании. Либо доктор специально вселил ее в галлюцинации, либо Генриетта уже была в моей памяти, а доктор не дал ее забыть».
Как все запутано!
Эллен плюхнулась в кресло, Валерий Константинович взял излюбленный блокнот, ручку и уселся напротив.
– Какое имя у твоей тени?
– Генриетта.
Доктор поднял на нее взгляд, широко улыбнулся.
– Мою дочь зовут так же.
– Я ее видела здесь? Вы никогда не говорили о дочке.
– Ты не знаешь о ней? – Валерий Константинович растерялся. Эллен завертела головой. – Я был уверен, что Леся тебе все разболтает.
Да, Леся была еще той болтушкой, но о докторе у них не заходило речи.
– Нет. Ты не могла ее видеть. Она пропала в декабре. Ушла, оставив записку. Попросила не волноваться. Сказала, что будет в хорошем месте. – Валерий Константинович отложил блокнот, тяжело вздохнул.
– Ну, подростки часто поступают необдуманно.
– Ей семь.
Эллен еле сдержалась, чтобы не вскочить и не заорать: «Да что здесь творится?!»
Семь. Семь! Примерно столько было девочке из компании похитителей. Что она с ними делала? Почему ушла из семьи к ним?
– Очень жаль. Надеюсь, она найдется.
– Я тоже, Эллен. Очень надеюсь. Может быть, кто-нибудь поможет ее найти.
Она опустила взгляд.
– А как думаете, откуда у меня в голове это имя? У меня никогда не было знакомых Генриетт.
– Ты мне скажи.
Эллен исподлобья посмотрела на доктора. Второй раз за день она не понимает: ее проверяют или хотят довериться?
«С чего бы Валерию Константиновичу что-то скрывать от дяди? Они друзья. Доктор чуть ли не живет в лаборатории. Он верен «Элите». Если мне на самом деле подчистили память, значит, доктор оставил в ней дочку, чтобы заметить возвращение воспоминаний. Получается, он знает, что Генриетта с теми, кто жил в лесу? А вдруг он просто хочет ее найти и надеется, что я помогу?»