Сэр Найджел Лоринг
Шрифт:
Маленький ялик быстро спустили за борт, и свободный конец каната привязали к последней банке. Кок Бэддинг и его товарищи гребли изо всех сил, словно пытались сломать весла, и шхуна медленно пошла вперед по волнам. Но тут же ялик побольше был спущен с борта француза, и за весла уселось не меньше четырех человек. За то время, что «Мэри Роуз» продвигалась на ярд, француз проходил два. Кок Бэддинг снова пришел в неистовство и снова потряс кулаком.
Потом вскарабкался на борт, лицо его покрылось потом и потемнело от ярости.
— Проклятье! Они берут верх! Я ничего не могу
Пока происходили эти события, Найджел стоял, опершись о фальшборт, внимательно следя за тем, что делали моряки, и по очереди молясь то св. Павлу, то св. Георгию, то св. Фоме, чтобы те послали им ветер в корму и они смогли бы догнать врага. Он ничего не говорил, только сердце гулко стучало у него в груди. Дух его преодолел все неудобства плаванья: он был так поглощен своей задачей, что совсем не замечал качки, уложившей Эйлварда пластом на палубу. Он ни разу не усомнился в том, что Кок Бэддинг так или иначе достигнет своей цели, но, когда услышал его слова, исполненные отчаянья, одним движением оторвался от фальшборта и предстал перед моряком. Лицо его пылало, душа горела огнем.
— Клянусь святым Павлом, шкипер, — вскричал он, — бесчестье навеки падет на наши головы, если мы не сумеем ничего сделать! Давайте совершим нынче ночью кое-что на этих водах, или никогда больше не видать нам земли. Ведь о лучшей возможности завоевать почести нельзя и мечтать!
— С вашего позволения, юный сэр, вы говорите, как глупец, — ответил суровый моряк. — Вы и другие, подобные вам, оказавшись на воде, ведете себя как дети. Разве вы не видите, что нет ветра, и что француз верпует свой шлюп еще быстрее нас? Что же тут делать?
Найджел указал на ялик за кормой.
— Давайте пойдем на нем, — сказал он, — и либо возьмем их шлюп, либо примем достойную смерть.
Его смелые, пылкие слова нашли отклик в отважных и суровых сердцах людей на палубе. И лучники и моряки громко закричали. Даже Эйлвард поднялся и сел, и на его зеленом лице появилась слабая улыбка.
Но Кок Бэддинг покачал головой.
— Не было еще человека, который повел бы других туда, куда мне не пойти. Но эта затея, клянусь святым Леонардом, чистое безумие. Я поступил бы как последний дурак, рискни я сейчас людьми и судном. Смотрите, юный господин: ялик может взять всего пять человек, да и то осядет по самые борта. А там их четырнадцать, и вам придется лезть на борт с лодки. У вас нет ни одного шанса. Лодку просто оттолкнут, и вы окажетесь в воде — вот и все. Клянусь, я не пущу на это дурацкое дело ни одного человека.
— Тогда, господин Бэддинг, мне придется одолжить у вас ялик. Клянусь святым Павлом, я не допущу, чтобы бумаги доброго лорда Чандоса пропали так просто. Если никто из ваших людей не пойдет со мной, я справлюсь один!
При этих словах моряк было улыбнулся, но улыбка тотчас пропала, когда все увидели, что Найджел с окаменевшим лицом и застывшим взглядом подтягивает ялик за канат к кормовому подзору. Стало ясно, что он и в самом деле готов осуществить свой план. В это же время Эйлвард с трудом оторвал грузное тело от палубы, оперся о фальшборт и тут же заковылял на корму к своему господину.
— Вот кто пойдет с вами, — сказал он, — иначе как я покажусь потом тилфордским девчонкам? Пошли, лучники, пусть эти соленые сельди остаются в бочонке с рассолом. А мы попытаем удачи в море.
Три лучника тут же выстроились рядом с товарищем. Это были загорелые бородачи, малорослые, как и большинство англичан тех дней, но сильные, отважные и отлично владевшие оружием. Каждый быстро вытащил тетиву из непромокаемого чехла, согнул в огромную дугу боевой лук и закрепил тетиву.
— Мы готовы, сэр, — сказали они, подтягивая пояса с мечами.
Но Кока Бэддинга тоже заразила жажда боя, и он отбросил одолевавшие его страхи и сомнения. Видеть бой и не принять в нем участие было выше его сил.
— Ладно, будь по-вашему, воскликнул он, — и да поможет нам святой Леонард! Не видывал я таких безумных затей, а все же попробовать стоит. Только если пойти на это, давайте уж я буду командовать: ведь вы, юный сэр, понимаете в лодках не больше, чем я в боевых конях. Ялик берет пять человек, и ни одним больше. Кто на нем пойдет?
Но все уже загорелись, и никто не хотел оставаться на шхуне.
Бэддинг подобрал свой молот.
— Иду я и вы, юный сэр, раз уж этот план пришел вам в голову. Потом Черный Саймон — лучший меч в Пяти портах. Двое лучников могут грести, и, быть может, им удастся снять двух-трех французов прежде, чем мы начнем бой. Хью Бэддлзмир и ты, Дайкон из Рая — в лодку!
— Как? — крикнул Эйлвард. — А я, что, останусь? Я, слуга сквайра? Худо придется лучнику, что станет между мной и этой лодкой.
— Слушай, Эйлвард, — сказал Найджел, — я приказываю тебе остаться, ведь ты совсем болен.
— Да нет же, теперь волны улеглись, и я снова здоров. Пожалуйста, добрый сэр, не оставляйте меня здесь.
— Да ведь ты занял бы место более нужного человека, ты же не умеешь управляться с лодкой, — резко произнес Бэддинг. — Хватит глупых разговоров, скоро совсем стемнеет. Пожалуйста, отойди.
Эйлвард внимательно посмотрел на французское судно.
— Я по десять раз кряду переплывал Френшемское озеро, — ответил он, — и чудно будет, если я теперь не доплыву до француза. Клянусь своими десятью пальцами, Сэмкин Эйлвард будет там не позже, чем вы.
Ялик с пятью избранными оттолкнули от борта шхуны, и, ныряя в волну, он стал медленно приближаться к шлюпу. Бэддинг и один из лучников гребли, второй лучник устроился на носу, а Черный Саймон и Найджел примостились на корме, и вода плескалась и шипела прямо у их локтей. С французского судна раздались презрительные выкрики; команда выстроилась в ряд вдоль борта, размахивая кулаками и потрясая оружием. Солнце стояло уже вровень с Данджнессом, и вечерние сумерки, размыв границу меж небом и морем, закрыли горизонт туманной пеленой. Над широкими морскими просторами нависла глубокая тишина; ее нарушал только плеск весел и низкий, глухой звук скользящего по зыби ялика. Позади на «Мэри Роуз» стояли их товарищи; они не двигались и не разговаривали, а лишь жадно следили за продвижением лодки.