Сэр Невпопад из Ниоткуда

Дэвид Питер

«Это безумие, безумие!» – неистовствовал мой внутренний голос.

Но я перестал к нему прислушиваться. Просто игнорировал, потому как знал, что он абсолютно прав и что поэтому спорить с ним бессмысленно.

Крадучись, совершенно бесшумно я двинулся сквозь лес к Королевской дороге. Но, по правде говоря, особой необходимости в предпринимаемых мной предосторожностях не было: люди Меандра шумно, не таясь маршировали по дороге, и мне ничего не стоило незаметно к ним приблизиться и влиться в их ряды. То обстоятельство, что состав армии короля-скитальца был скорее переменным, нежели постоянным, поскольку солдаты поодиночке и целыми группами покидали её ряды, а новобранцы в них то и дело вливались, было мне на руку. Вообще-то, слово

«солдаты» вряд ли вполне подходило для этого сброда, поскольку оно как-никак обозначает личный состав регулярных войск, где царит дисциплина, где существует определённая иерархия, где принято подчиняться приказам. Что же касалось Меандра, то Безумец являлся живым воплощением идеи анархии, полного отсутствия какой-либо организации, элементарного понятия о порядке и дисциплине. Нет, подчинения он требовал, и ещё как! Но – лишь себе одному. А во всём, что не касалось выполнения его собственных приказов, вернее прихотей и капризов, был более чем лоялен к окружающим. Весь тот сброд, который следовал за ним из страны в страну, уместней было бы назвать просто воинами-наёмниками, искателями приключений. Которые, кстати, дело своё знали неплохо... Но то, что их состав постоянно обновлялся, давало мне надежду незаметно к ним примкнуть.

Спрятавшись за толстым стволом дерева у самой дороги, я наблюдал за воинами, которые неспешно маршировали мимо. Голова колонны была далеко впереди. Именно там, по моим предположениям, находился Меандр. До меня долетали обрывки разговоров: воины обменивались нелестными замечаниями в адрес Рунсибела и грубо шутили на его счёт. Из их высказываний мне стало ясно, что Меандр рассчитывает овладеть фортом и захватить истерийского властителя в плен и не сомневается, что тот станет для него лёгкой добычей. Дождавшись удобного момента, я выскользнул из-за дерева и с самым невозмутимым видом занял место в колонне. Воины, шедшие впереди меня, были заняты разговором, те же, что находились сзади, казались погруженными в глубокую задумчивость и ни на что не обращали внимания. Моё появление было воспринято теми и другими как нечто само собой разумеющееся. Но даже если бы кому-то из них пришло в голову меня спросить, откуда я взялся, у меня был готов ответ. Я сказал бы им, что покинул своё место в передней части колонны по зову природы и теперь вернулся в строй.

Стараясь держать шаг наравне с остальными, я с любопытством взглянул по сторонам. Забавно было очутиться на гладкой и ровной каменистой дороге между двух почти сплошь белых стен снегопада. Никогда в жизни я ещё не испытывал ничего подобного. Несколько секунд тому назад, пока я ещё стоял у кромки леса, меня с ног до головы засыпало крупными, пушистыми хлопьями, теперь же я их старательно стряхнул с головы и плеч, и больше за всё время пути на меня не опустилась ни одна снежинка.

Несколько воинов, шедших впереди меня, с издевательским хохотом обсуждали Рунсибела. Я приблизился к ним, чтобы не упустить ни одного слова.

– ... и пикнуть не успеет! – веселился один из них, дюжий толстяк с крошечными глазками. – Тоже мне, Рунсибел Сильный! Видали мы таких силачей!

Чтобы осуществить задуманное, мне следовало вклиниться в разговор. И я не замедлил это сделать, весело воскликнув:

– Да-а, плохи его дела. На сей раз тёпленьким угодит нам в руки!

Моё замечание было встречено дружным хохотом.

– Хорошо сказано! – одобрительно кивнул толстяк, которого нисколько не удивило моё внезапное появление в строю.

Я же, собравшись с духом, неуверенно прибавил:

– Хотя... – И после некоторой паузы небрежно бросил: – Впрочем, нет, вряд ли.

– Что – вряд ли? Что ты хотел сказать, хромец? – Толстяк был явно заинтригован.

Чего я, собственно, и добивался. Он подозрительно уставился на меня своими маленькими, заплывшими жиром глазками и потребовал:

– Ты уж давай договаривай, коли начал!

Пятеро или шестеро скитальцев, шедших справа и слева от меня,

как по команде повернулись в нашу сторону и устремили на меня взгляды, горевшие любопытством.

– Да вот, слыхал я тут... Что какая-то армия, уж и не упомню чья именно – бравые ребята вроде нас с вами, – в точности так же собралась взять этого Рунсибела в плен. Тёпленьким. А оказалось, что он не так прост: ловушку для них приготовил. Откуда ни возьмись со всех сторон налетели его воины, лучники принялись осыпать тех ребят стрелами со стен крепости, ну и перебили почти всех. Некоторым, правда, удалось прорваться... Но всё это только слухи. – Я пренебрежительно махнул рукой. – Мало ли что люди болтают... Так вот и складываются легенды. Поди потом разберись, что в них правда, а что ложь...

– Верно подмечено, приятель, – задумчиво произнёс толстяк с маленькими глазками. По тону, каким он это сказал, я с радостью убедился, что мне удалось посеять в его душе сомнение.

Именно на этом и строился мой расчёт.

Кивнув своим спутникам, я ускорил шаги. Мне нужно было пройти вперёд, чтобы попотчевать своей выдумкой ещё полтора-два десятка воинов Меандра. И так по всей длине колонны. Бесцеремонно расталкивая наёмников, которые, на моё счастье, шагали к Терракоте без особой спешки, я улавливал в воздухе ароматы эля и мёда, чесночный перегар. Люди Меандра в большинстве своём отнюдь не являлись трезвенниками. Но численность этого войска, каким бы разгульным и недисциплинированным оно ни было, весьма впечатляла: приподнявшись на цыпочки и бросив взгляды вперёд и назад, я не смог разглядеть начала и хвоста процессии. Я ещё прибавил шагу. Обогнав с полсотни лениво маршировавших воинов, останавливался и повторял свой рассказ о хитрости и коварстве, с какими Рунсибел заманил в западню некую чужеземную армию. Дав своим новым спутникам пищу для размышлений и опасений, торопился вперёд, неуклонно приближаясь к авангарду колонны.

Мне непременно нужно было повстречаться с самим Меандром или по крайней мере очутиться в непосредственной близости от него. Внутренний голос давно уже перестал донимать меня своими советами. Думаю, ему надоело попусту тратить на меня время и он вселился в кого-нибудь другого, кто, в отличие от меня, принялся с благодарной готовностью к ним прислушиваться.

– Смотри, куда прёшь! – раздражённо напускались на меня некоторые из наёмников, кого я без церемоний толкал и пинал, пробираясь вперёд. Я ничего им не отвечал, чтобы не тратить время на перебранки, и торопился дальше, пока наконец не очутился почти у самой головы колонны. Теперь до слуха моего то и дело долетало:

– Есть, ваше величество! Как вам будет угодно, ваше величество!

Те, кто меня теперь окружал, были все как один трезвы и подтянуты и являли собой образцы предупредительности и деловитости.

«Сколько же людей, – подумал я, – готовы ползать на брюхе перед сильными мира сего, вылизывать до блеска августейшие задницы, чтобы занять тёплое местечко при монаршей особе, добиться богатства и почестей. Даже когда угождать приходится такому мерзкому чудовищу, как Безумный Меандр».

Мне хотелось сплюнуть от презрения и досады. Но пришлось от этого удержаться, чтобы прежде времени не привлечь к себе внимания.

Голоса Меандра я почти не слышал. Зато его приближённые трещали как сороки, каждый старался перекричать остальных, чтобы добиться благосклонности монарха, пусть всего лишь минутной.

– Хм-м-м, – отвечал им Безумец. Или: – Да. Ясно.

Этим он мне немного напомнил нашего немногословного Рунсибела. Но если последний маскировал таким образом собственное скудоумие, то с Меандром, я в этом не сомневался ни минуты, дело обстояло иначе. Уж его-то можно было в чём угодно упрекнуть, но только не в отсутствии ума. Напротив, король-скиталец был, как мне казалось, по-своему гениален. Кому ещё, скажите на милость, пришла бы в голову идея создания передвижного королевства, в котором царит нескончаемый праздник?