Серафим
Шрифт:
Вдруг, среди тесной стайкой стоящих девушек, мелькнул знакомый образ. Пересохло в горле, в ногах обнаружилась дрожь, щеки побледнели.
– Надя!.. – молнией проскочило озарение…
Она его не видела. Стояла, улыбаясь, внимательно слушая веселый щебет подружек. Два года Игорь не видел ее, в памяти осталась хорошенькая девушка, почти девочка, невысокого роста, очень обаятельная и нежная…
Теперь же он наблюдал высокую стройную, уверенную в себе молодую женщину, бесконечно пленительную, загадочную, таинственную, необычную, зрелую но в то же время девственно-чистую, непорочную, недосягаемую, желанную…
Легкое белое платье, высокий
Он не верил своим глазам. Как-то сжался, потускнел на фоне столь неожиданно распустившегося, восхитительного в своей непосредственности, удивительно-яркого, ослепительного соцветия, воплотившего в себе все мечты и чаяния поэтов Серебряного века…
Надя повернула голову и их взгляды встретились. Губы шепнули его имя, она вздрогнула, покачнулась от неожиданности, но тут же, взяла себя в руки. Они двинулись навстречу друг другу, и казалось все вокруг замерло, остановилось, притихло… Чудилось, будто все вокруг смотрят только на них. Ждут…
– Здравствуй, Игорь!..
– Здравствуй… - слов не было, хриплый от волнения голос предательски дрожал. Он не знал, что сказать ей. Смотрел, глупо улыбаясь. Полными восторга глазами обнимал дорогое лицо, ощущал сладость прекрасных губ, горячий жар поцелуев. Он помнил все. И от волнения нахлынувших воспоминаний стоял, совершенно не понимая, что ему делать дальше.
К счастью в клубе громко зазвенел последний звонок, приглашая всех в кинозал. Она взяла его руку, и они вместе со всеми направились занимать места.
Начался фильм. Игорь смотрел его уже раз десять, наверное. А здесь это была новинка, и деревенский люд с замиранием следил за происходящими на экране событиями. Зал охал и ахал, некоторые, не выдерживая, громко бросали встревоженные реплики, что говорило о сильнейших переживаниях за судьбы героев фильма.
Наде очень хотелось посмотреть кино, о нем так много говорили… Но рядом Игорь…
Она положила свою руку на его ладонь, и чутко следила за сюжетом. Он сидел вполоборота, смотря только на нее. В полутьме профиль ее лица казался чарующим наваждением, сном. Поражался изменениям, произошедшим с ней. Верил и не верил, что это она, его Надя. Ощущения были настолько необычными, живыми, реальными, что хотелось уйти, чтобы разобраться в своих чувствах. И в то же время он ни за что на свете не ушел бы сейчас от нее, не выпустил из своей руки ее теплую ладонь.
Да как же, так? В дальних глухих степных селах, оказывается, живут такие создания. Без городского шика и блеска, без пустых женских наворотов, искренние, чистые, неискушенные, и в то же время прельщающие, сводящие с ума, возбуждающие самые сильные сердечные чувства, открытые в своей первозданности, неиспорченные огнями больших городов, но манящие и желанные. Настоящие…
Так думал Игорь, глядя на нее и ощущая близость ее жаркого тела, легкого аромата недорогих духов…
Он, по недомыслию, считал себя опытным бонвиваном, искушенным в женской привлекательности. А оказалось, эта девушка покорила его совершенно. Ему сильно-сильно захотелось никогда не расставаться с ней.
– Может быть нам пожениться? – мелькнула мысль. – Точно! И плевать на все остальное!
Наконец фильм закончился счастливым финалом. Публика бурными аплодисментами и оглушительным свистом выражала свою восторженность. Постановка понравилась всем. Небольшая часть тех, кто постарше, женатых, отправилась по домам, красноречиво обсуждая на ходу события, произошедшие в далеких тропических морях, и искренне поражаясь коварству бандитов-пиратов, пытавшихся перехитрить неустрашимых советских моряков торгового флота.
Оставшаяся молодежь по-быстрому убрала скамейки и стулья, освободив танцплощадку. Приглушили свет, включили громкую музыку и сразу пустились в пляс. На удивление оказалось немало умельцев танцевать брейк-данс. Получалось больно уж коряво, но с огромным старанием.
Один ухарь поражал всех умением изображать «лунную походку». Он по-другому и не двигался совсем, пугая волнообразным движением назад мирно стоящих подростков, изо всех сил пытающихся выглядеть взрослее.
Несколько юнцов, сбившись тесной кучкой и надев черные очки, пытались изображать танцующих роботов.
Немолодой уже дядя, разгоряченный портвейном, лихо отплясывал чечетку, с периодичностью метронома выкрикивая магическое слово «асса» и грозно вращая безумными глазами…
Остальной народ вел себя гораздо скромнее, двигаясь вполне осмысленно. Девушки стояли рядами вдоль стен и внимательно наблюдали за кавалерами, оценивая достоинства бодрящихся в неистовой пляске парней.
Кавалеры же, закатав рукава цветастых рубашек, смотрели гоголем, стараясь выделиться и привлечь внимание необычностью телодвижений.
Некоторые танцоры ухитрялись виртуозным вихлянием затмить чернокожих исполнителей популярного танца–ламбады, виденного однажды по телевизору, и оказавшего неизгладимое впечатление на доверчивых селян.
Молодцы усатые хватали девчонок за руки и тащили в извивающийся в безумном ритме круг. Те отбивались, визжали пронзительно, но все же, шли и, распалившись, раскрасневшись, отбивали каблуками такую неукротимую дробь, что наверху сотрясалась крыша.
Было очень весело и непринужденно. Надя с Игорем стояли вместе, смотрели и искренне смеялись, глядя на зажигающих. Но танцевать не хотелось. К тому же из соседней деревни подъехали на мопедах какие-то сильно нетрезвые люди и пытались, сняв рубахи, кружиться на голове и ходить на руках, часто падая и ударяясь о деревянный пол. Было понятно, что добром это не кончиться. Впрочем, как всегда на танцах. Несмотря на присутствие участкового в форме, щуплого и недальновидного мужичка, не брезговавшего чаркой-другой крепчайшей сивухи. Обычно к концу дискотеки милиционер не выдерживал, засыпал, бессильно уронив лохматую голову. На него никто никогда не обижался.
Внезапно среди танцующих появилась худосочная, почти трехметрового роста, фигура, с чудовищной длины ногами, и гигантскими шагами направилась в сторону столика ди-джея, с крутящимися бобинами магнитофона. Народ в недоумении расступался, давая дорогу странному существу. Не дойдя нескольких метров до оцепеневшего распорядителя дискоклуба, верзила был повержен наземь возвращающимся задним ходом любителем «лунной походки», совершенно не заметившего жердяя. Тот плюхнулся навзничь, запрокинув вверх деревянные ходули, обутые в кирзовые сапоги, и предназначенные поразить всех необычностью затеи. Клуб задрожал от дикого хохота, совершенно заглушившего ритмы зарубежной эстрады…