Сердца небес
Шрифт:
— Мне не нужно знать мельчайших деталей, — говорю я, отводя глаза от его проницательного взгляда.
— Надо, — говорит он, все глубже погружаясь в мою собственную тьму. — Ты находишь отвратительным то, что я делаю, но только тогда, когда это тебя устраивает. В остальное время это пустое место, mi alma. Меняющийся сюжет в твоей прекрасной голове.
Одним пальцем касаясь моего подбородка, он поднимает его, чтобы я вновь смотрела на него.
— Нет, я…
— Хватит лгать самой себе.
Он опускает руки к моей заднице, и легко поднимает
Раздвинув мои ноги, он протискивается между ними.
— Я не буду заниматься с тобой сексом, когда ты весь в его крови, — говорю, снова пытаясь вывернуться из его объятий.
— Я привязал его к стулу, а потом вонзил свои ножи ему в бедра до самой кости. Ты хочешь услышать, как громко он кричал, мой ангел? Ты хочешь услышать, как сильно он молил меня о пощаде?
Он приковывает меня к себе своим возбужденным блеском в глазах. Я в ужасе от того, насколько сильно меня заводит его больное признание.
— Остановись, пожалуйста, остановись, — молю я его.
Пальцами Данте с силой сжимает кончики моих волос. Я не могу удержаться от крика, когда он дергает мою голову вниз, заставляя снова посмотреть на него.
— Как ты думаешь, Ив, многие его жертвы кричали так же громко? Женщины или дети, которым едва исполнилось четыре года…
Я чувствую слезы на своих щеках, но не возражаю, когда рукой он задирает мое платье на бедрах. Не перестаю задаваться вопросом, почему мы собираемся трахаться на виду у всех на этом острове. Вместо этого волны жара пробегают по моему телу и пропитывают мое естество. Моя тоска по нему никогда не была такой особенной или желанной. Я не могу думать ни о чем, кроме его ненависти и твердости, пронзающих мое тело.
— Скажи мне, что правильно поступил, сделав это, — внезапно стонет он, высвобождая свой член и подтаскивая меня ближе к краю машины. Я уже чувствую, как его бархатистая головка скользит по моим складочкам. — Скажи мне, что он этого заслужил.
— Я рада, что ты так с ним поступил, — снова шепчу я, вкладывая смысл в каждое слово. — И я рада, что убила твоего брата.
«Правда. Наконец-то».
— Еще как рада, — рычит он, его голос полон удовлетворения, и, обхватив одной рукой мой затылок, он глубоко входит в меня, не давая мне возможности пожалеть о своих словах.
Данте оборачивает мои ноги вокруг своей талии и берет меня быстро, не отпуская. Членом задевает точку так глубоко внутри, что с каждым толчком я чувствую укол боли. Мы все ближе приближаемся к какому-то новому пороку. Мой желудок сжимается от извращенного наслаждения тем шквалом, который выдерживает тело. Маленькая частичка меня медленно умирает, пока он трахает меня до беспамятства на капоте своего джипа. Я чувствую исходящий от него страх другого человека, но не свой собственный. По какому бы темному пути он меня
Мы кончаем вместе, наши общие оргазмы оставляют нас измотанными и одержимыми, опустошенными. Мои мысли все еще осознаются, когда он прижимает меня к себе, зарываясь лицом в мою шею, его дыхание прерывисто касается моей кожи. Все стало ясно, как только я дала свое согласие на его темноту.
Я вспоминаю слова стихотворения, которое изучала в колледже много лет назад.
Злись, злись на то, что свет уходит.
Вот о чем были наши споры. Они были моей яростью против угасания моего света. Мое представление о добре и зле, и обо всем, что есть черного и белого в этом мире. Женщина, которую Данте украл из той больничной палаты, теперь не что иное, как призрак.
Угасающий шепот приличия.
Воспоминание о достоинстве.
После сегодняшнего дня эта женщина уйдет навсегда.
— У меня дела за границей. Я уезжаю сегодня вечером.
Данте выходит из меня и начинает застегивать свои джинсы. Я испытываю острое чувство паники, наблюдая, как он одевается. Я больше не хочу оставаться наедине со своими мыслями. Они слишком сильно пугают меня.
— Это как-то связано с…?
— Да, — кратко отвечает он.
Сожалеет ли он о том, что так открыто заговорил со мной?
— Ты долго будешь в отъезде?
— Нет. Мне нужно принять душ, — он с отвращением опускает взгляд. На моем белом платье остались малиновые пятна. — Я никогда не должен был прикасаться к тебе в таким виде.
Похоже, он зол на себя. Он думает, что испортил меня, но я была испорчена с того момента, как он впервые прикоснулся ко мне. Испорчена для прикосновений другого. Он повысил ставки, и теперь ни у кого больше нет шансов завладеть моим сердцем.
— Больше никаких секретов, — тихо умоляю я его.
Мгновение он пристально смотрит на меня, а затем захватывает мой рот в грубом, всепоглощающем поцелуе.
— Ты божественна на вкус. Так чертовски божественна…
— Почему у Джозепа на ноутбуке есть видеозапись с детективом Питерсом?
Он снова отстраняется, удивленно качая головой.
— Я только что сделал тебе комплимент, Ив.
— Ты также оставляешь после себя больше вопросов, чем ответов.
Он ругается на испанском. Данте решает, соблюдать или нет этот новый указ об открытости между нами.
— Он убил того человека в вестибюле отеля.
— Что? — я ошеломлена.
— За пять минут до того, как ты вошла. Посмотри отснятый материал, если хочешь.
— Но зачем ему делать это? Он же из ФБР!
— Мужчины не всегда являются теми, кем кажутся, — криво усмехается он, доставая свой мобильный телефон. Я наблюдаю, как он набирает номер. — Ты закончил? Хорошо. Мой джип стоит на дороге примерно в полукилометре к востоку от главного дома. Пошли кого-нибудь забрать его, — он вешает трубку и поднимает меня с капота за талию. — Домой мы поедем на Феррари, согласна?