Сердца пламень жгучий
Шрифт:
— Не надо ни от чего отказываться. — Сколько Шанс себя помнил, у отца вечно были какие-то планы. — Я улечу следующим самолетом, только забегу в суд. Надеюсь, мама найдет время, чтобы пообедать со мной.
— Очень хорошо. — Уильям Макман сверлил сына острым взглядом. — Давай-ка рассказывай, зачем приехал.
— Но я же объяснил — я здесь проездом.
— У тебя сорвалось дело дочери Джейка Грили? Ты прилетел, чтобы доложить мне об этом лично?
—
— И Грили заплатил ей?
— Думаю, он сделал бы все, лишь бы в газеты не попала история о том, что его дочь ездит на машине пьяная.
— Так в чем проблема? — Глаза отца сузились. — Только не говори, что ты довел дело до суда.
— А что в этом плохого? — спросил Шанс.
— Я пообещал Грили, что ты все уладишь тихо. — В голосе отца появились злые нотки. — Шонси, ты же знаешь, как мне важно, чтобы в Конгрессе сидел мой человек! Я рассчитывал на тебя.
— Успокойся, я все сделал как надо.
Отец с облегчением шумно выдохнул:
— Тогда я не понимаю, в чем дело.
— Наверное, я размышлял вслух. Мэри Грили не была пьяна, это все выдумки той женщины, которая хотела получить деньги. Джейк Грили слукавил, когда уверял, что беспокоится за дочь, — он слишком озабочен собственной репутацией.
Отец запыхтел от возмущения:
— И что? Репутация должна быть безупречной, ты же это понимаешь.
Шанс давно уже все понял.
Он тоже всю жизнь тщательно поддерживал свою репутацию: ходил в лучшую школу, носил лучшую одежду, работал в лучших фирмах.
Впервые он почувствовал себя свободным, когда встретился с Тиффани. Жаль, что эта свобода основывалась на лжи. Но, может быть, это была вовсе не ложь, подумал он с внезапным озарением.
— Ложь — все остальное, — произнес Шанс.
— Прости, сынок, я не понял, — вторгся в его мысли голос Уильяма Макмана. — Ты сказал, что все остальное ложь?
— Да, — кивнул Шанс, удивляясь, как он мог до сих пор так жить! — Я лгал сам себе, — тихо признался он.
— Лгал насчет чего? — Отец недоумевал все больше. — Если у тебя накопились проблемы, поделись со мной. Это как-то связано с твоим подбитым глазом? Все уладим, у меня есть надежные связи.
— Мои проблемы иные, — ответил Шанс.
— У тебя что-то случилось! — Уильям Макман стукнул по столу кулаком. — Я это чувствую!
— Скажи, папа, почему ты не воспринял всерьез мое желание работать рядовым адвокатом?
— Наоборот, я тут же начал убеждать тебя, что ты не прав.
— Почему?
—
— А если все это не имеет для меня никакого значения?
— Это имеет значение для любого человека, — нетерпеливо перебил его отец.
Когда Тиффани еще верила, что он простой бродяга, она была готова пожертвовать своим положением, чтобы остаться с ним.
Он вспомнил мягкий взгляд темных глаз. Тогда он был недостоин ее восхищения, но ведь положение можно изменить.
— Ты спросил, зачем я приехал, — задумчиво проговорил Шанс. — Я вернулся, чтобы сообщить тебе, что мне надоело притворяться. Я собираюсь изменить свою жизнь.
Уильям Макман встревожился не на шутку:
— Как это, изменить?
— Все будет зависеть от того, что скажет одна женщина, с которой мне нужно встретиться в Саванне. — Шанс направился к двери.
— Но ты должен вернуться в Вашингтон! — крикнул вслед отец.
— О, нет! — Шансу показалось, что он наконец понял, чего хочет. — Вашингтон подождет.
— Шонси Макман, немедленно вернись и объясни все толком.
Призыв отца впервые остался без ответа. Теперь Шанс слышал только голос своего сердца.
В Саванне солнце ушло за тучи, и площадь, по которой прогуливались Тиффани и Сьюзи, накрыла тень.
Тиффани подумала, что природа тоже жалеет о ее отъезде.
Изобразив широкую улыбку, она взяла подругу под руку.
— Ведь правда крабовый суп за обедом был потрясающий? — воскликнула она, изображая энтузиазм.
— Не надо было устраивать ради меня этот обед, — прервала ее Сьюзи, — я и так была очень рада твоему приезду.
— Должна же я была хоть что-то сделать для тебя в благодарность за гостеприимство. Жаль только, что времени было мало, мы и поговорить толком не успели.
— Мне тоже жаль. Но ведь ты прекрасно провела время с Шансом?
Вопрос повис в воздухе. Тиффани не только не хотелось говорить о Шансе, но и думать о нем, — слишком сильна была боль.
— Все хорошо, — ответила она, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее.
— В самом деле хорошо? — недоверчиво спросила Сьюзи и покачала головой. — С каких это пор бурный роман с горячим парнем заканчивается простым «все хорошо»?
— Мы решили больше не встречаться, — неуверенно ответила Тиффани, сознавая, что это только ее решение.