Сердца тьмы

Вилчер Кэтрин

— Мне что, придется повторить снова, мой ангел?

От тона его голоса одновременно, моя кровь застывает и меня пронзает электрический разряд. Это темное проявление доминирования взывает к чему-то внутри меня. Чему-то, о существовании чего я и не подозревала.

— Мне неважно, что ты сделаешь мне, только, пожалуйста, не вреди моим родителям, — я молю, когда он тянет меня за запястья и связывает их вместе. — Клянусь. Я не пыталась убежать.

— Не ври мне, — он туже затягивает узел, заставляя меня вздрогнуть, когда грубая веревка впивается в мою кожу. — Я начинаю уставать от твоего непослушания, Ив.

— Но…

— Держи свой язык за зубами!

Связав мне

руки, он ведет меня к маленькой поляне, скрытой от вида из дома и построек. Все мое тело дрожит. Я все продолжаю спотыкаться о свои ноги. Что бы он ни хотел со мной сделать, мужчина, кажется, намерен это сделать в частном порядке. Он распустил своих людей. Никто не услышит моих криков, а даже если бы и слышали, я знаю, что не пришли бы.

Это его крепость.

Его правила.

— Стой.

Он быстро оборачивается и прижимает меня спиной к ближайшей пальме, большим и указательным пальцами зажимая мой подбородок, заставляя поднять меня голову. В его глазах нет игривости. Больше нет. Я подтолкнула его настолько далеко, насколько он готов был пойти, и сейчас пришло время принять последствия.

Я смотрю вниз на его эрекцию, натягивающую его джинсы. Мое дыхание превращается в резкие неглубокие вдохи.

— Что ты собираешься со мной делать?

Он неприятно кривит губы.

— Я показывал тебе, как дьявол занимается любовью, мой ангел… сейчас, пришло самое время тебе трахнуться с монстром.

Глава 11

Данте

Я вижу, как от страха у нее расширяются глаза, но мне надоело быть снисходительным. Она может плакать, умолять и кричать на меня, но это ничего не изменит. Демоны, с которыми я сражаюсь каждый день, взяли верх и сейчас всем командуют. Я могу видеть только цвета ее боли и своей силы. Кое-что внутри сломалось, когда она произнесла мое имя. Это было слишком — слышать как ее мягкий, хриплый голос выдает что-то столь порочное. Это пересекло невидимую черту, больше чем ее работа или личная месть девушки против меня и моего брата.

Джозеп не скупился на детали ранее. Он показал мне парочку ее статей. Каждое предложение пропитанное презрением и ненавистью к нашему миру… и я насильно завлек ее в свою святыню? Единственную женщину, которая сделает все возможное, чтобы уничтожить мой мир.

Я не застрахован от этого и точно знаю, чем мы занимаемся, но каким-то образом, увидев это все ее глазами, мои внутренности продолжает как-то непонятно выкручивать наружу. Я никогда не покину этот бизнес. Мое прошлое диктует будущее. Я Сантьяго — разыскиваемый человек с ненасытной жаждой крови, и это значит, что для меня нет никакой изящной диверсии или легкого выхода из игры. Как только она выяснит, кто я, обман уничтожит нас. А пока что, мне нужно держаться от нее подальше и воздвигнуть чертовы барьеры. Теперь это только секс для моего собственного удовольствия.

В секторе шесть я провел всего пять минут. Мне так нетерпелось вернуться к ней. Я едва взглянул на двух агентов УБН, которых мы выкупили в качестве трофеев из Майами. Подвешенный и взвинченный, один из них даже обмочился, увидев меня. Отвратительная вонь мочи заставила Джозепа обрушить на него свои кулаки снова. Другой же парень, смирившись со своей судьбой, оставался тихим. Надеясь на быструю смерть, которую я, учитывая обстоятельства, был готов ему подарить. Взяв нож, я спокойно унял свою злость, пока их кровь алыми струями стекала к моим ногам, а знакомый резкий металлический привкус в воздухе успокоил мои разбушевавшиеся нервы.

— Убери здесь все, — рявкнул я Мануэлю, стягивая свою испорченную рубашку, — а затем я хочу,

чтобы все покинули сектор один. Сходите, потренируйтесь в стрельбе по долбанным мишеням.

Правда состоит в том, что я хотел остаться наедине, чтобы иметь возможность разобраться с ней. Я знаю собственные правила. Я не позволяю им подобраться слишком близко. Я беру то, что хочу и затем ухожу, так почему с ней это не так? Что делает ее такой особенной? Почему я хочу повернуться спиной к тому образу жизни, который был для меня так хорош последние пятнадцать лет? Она должна страдать за то, что поставила меня в это положение, за то, что испытывает мои пределы и заставляет меня чувствовать вещи, которые я не чувствовал уже долгое время. Я жажду забвения, которое накрывает меня, когда трахаю ее, но сегодня я возьму ее одним из неприятнейших способов. Я собираюсь сделать ей больно, сломать ее дух и привести девушку к своему образу мышления. Именно так, как все и должно быть.

— Не двигайся, — говорю я резко, поднимая ее руки над головой и ощупывая вырез белого платья, проверяя материал на прочность. Она вздрагивает и это только сильнее меня раздражает. — Я, бл*ть, сказал, не двигайся!

Я резко дергаю шелковый материал, и он разрывается в моих руках. Рву его до самого ее пупка, обнажая эту пригодную для траха полную грудь с темно-розовыми сосками. Теперь и они меня злят. Она не удосужилась надеть лифчик ранее: сучка так отчаянно хотела сбежать. Глубокий, гортанный рык вырывается из моего горла, и я не останавливаюсь уничтожать и рвать, пока вся передняя часть платья полностью не испорчена. Я сжимаю кулаки, комкая разорванный материал. Ее обнаженная кожа взывает, такая мягкая, дразнящая и опасная… Она дрожит всем телом, но аромат ее тела заставляет меня остановиться. Я ощущаю ее страх, а также запах чего-то другого…

Смотрю на ее лицо. Взгляд, который меня встречает словно удар исподтишка прямо в живот. Она смотрит прямо на меня, тяжело дышит, ее голубые глаза расширены от похоти. Вот когда меня осеняет. Мои чувства терзают сладкий аромат ее возбуждения.

Сукин сын… она наслаждается этим.

И вот так просто вся моя порочность улетучивается. Я больше не хочу ее тем образом, она заслуживает лучшего.

Я подхожу к ней вплотную, кулаками зарываюсь в ее волосы и набрасываюсь своим ртом на ее. Я не могу ясно мыслить. Мои цвета сменились на голод и желание. Ив целует меня в ответ с той же неистовостью, когда я перемещаю ее руки вокруг своей шеи, образуя цепь. Она немедленно усиливает хватку, прижимаясь своим телом к моему, и я стону ей в рот.

— Тебе нравится это, mi alma? — рычу я. — Тебе нравится, когда я играю жестко?

— Да, — задыхается она, — дай мне больше, покажи мне все, возьми меня с собой.

Взять тебя? Боже, мне не нужно повторять дважды.

Я скольжу руками под ее задницу, она понимает намек и обхватывает бедрами мою талию, когда я прижимаю ее спиной к пальме. Оборванные концы ее уничтоженного платья застревают между нами из-за моей спешки, и я дергаю их в стороны. Я должен похоронить свой член внутри нее, прежде чем взорвусь.

Зажав ее между деревом и своим тазом, я расстегиваю свои джинсы, отодвигаю ее трусики в сторону и заполняю ее одним грубым толчком. Я практически теряю разум, когда ее влажность и теплота окутывает меня, затягивая все глубже и глубже в ее тело. В то же время я слышу, как Ив издает рваный крик от удивления и восторга.

— Скажи мое имя! — мой голос суровый и нуждающийся. — Позволь мне услышать, как ты выкрикиваешь его.

— Данте! Данте! Данте! — задыхается она, каждая новая интонация идеально совпадает с каждой моей новой атакой.