Сердца тьмы
Шрифт:
— Она рассказала вам, не правда ли? — она вся дрожит. — Я знала, что расскажет.
— Как много они знают? — мой голос подобен самой смерти.
— Ничего, я клянусь. Сеньор Данте, пожалуйста… я не сказала ему ничего. Вы должны мне поверить!
Она трясется как лист. Я могу слышать, как стучат ее зубы. Ничто из этого не действует на меня ни капельки.
Нарочито медленно я вытаскиваю свой пистолет и снимаю его с предохранителя. Хоть мой ангел думает, что я не бью женщин ради забавы, но я мучаю и убиваю любого, кто предает мне. Валентина смотрит вниз, на мое оружие и все краски сходят с ее
— Он собирался убить всю мою семью, — кричит она, и ее лицо искажается в страдании. — Моего маленького братика… ему всего семь!
Невинность это прикрытие, сказка. В семь я уже убил человека. Я целюсь ей в голову.
— Кто он?
Одно слово. Один ответ. Это все, что мне от нее нужно, но она просто качает головой.
— Я не могу, Данте. Вы знаете, что не могу… он убьет меня.
— И что, ты, бл*ть, думаешь, я собираюсь с тобой сделать? — теперь ее лицо находится в паре сантиметров от дула. Это будет грязно.
— Данте, остановись!
Я перевожу взгляд на дверной проем. Ив. Что, черт побери, она здесь делает?
— Возвращайся наверх, — ору я ей.
Я не хочу, чтобы она видела меня таким. Воображение и реальность очень разные звери. Она думает, что знает, чем я занимаюсь, но она может никогда не понять истинных глубин моей испорченности. Я хочу защитить ее от своей тьмы так долго, как смогу.
— Как только ты опустишь свой пистолет, — ее голос дрожит, но она держится стойко. Она бросает взгляд на мою домработницу. — Ты слышал, что сказала Валентина — у нее не было выбора.
Брехня. Выбор есть всегда. Кроме Ив. Сейчас она моя навсегда. Чем быстрее она осознает это, тем лучше.
— Данте.
Огромная тень моей правой руки появляется за ней. По сравнению с ним мой ангел выглядит хрупкой как ребенок. Я смотрю, как он холодными серыми глазами изучает съежившуюся Валентину и мое протянутое оружие.
— Что тебе нужно?
— Отведи ее наверх, — говорю я, глядя на Ив.
— Не смей трогать меня! — плачет она, отступая прочь от Джозепа, который на мгновение с весельем смотрит на меня. — Ни за что я не оставлю тебя здесь, чтобы ты смог навредить женщине!
— Ты так и сделаешь, если знаешь, что лучше для тебя…
И все же, я испытываю странное чувство гордости. Ив Миллер сражается как чертова кошка за то, во что верит, но эта двуличная сука того не стоит.
— Сделай это, Джозеп. Комната слева от моей.
Джозеп кивает, оглядывает Ив, прежде чем схватить ее за талию и с легкостью закидывает ее себе на плечо.
— Отпусти меня! — она визжит, брыкаясь как бронко [4] .
Мой палец на курке напрягается, когда я вижу, как Джозеп обхватывает рукой ее голые бедра, чтобы удержать равновесие. Мне хватает одного лишь взгляда на то, как другой мужчина касается ее, чтобы я потерял самообладание. Независимо от того, кто отдал приказ. Хотя я сомневаюсь, что Джозеп поблагодарит меня позже за это. Ив не собирается затихать. Я слышу, как она ругается и выкрикивает мое имя всю дорогу наверх.
4
этот термин используют в США, ссылаясь
— Итак, Валентина, — холодно говорю я, снова поворачиваясь к своей горничной-предателю, и целюсь ей в голову. — Как давно ты шпионишь за мной?
Я принимаю душ, прежде чем отправиться на поиски Ив. Моя работа ножом не такая творческая и длительная, как у моего кузена, но не менее эффективная. Около двух ночи Валентина сломалась и выдала имя, которое мы выискивали. Два отсутствующих пальца поспособствовали этому. Явообще удивлен, что она протянула так долго. Имя же само по себе не было чем-то неожиданным.
Эмилио.
Итак, мой брат начал за мной шпионить. Он знает, что Ив все еще здесь, и знает, что я продолжаю трахать ее, но у него нет представления о том, какие у меня чувства по отношению к ней… пока что. Ему известно ее имя, хотя, и это слишком плохо. Эмилио такой же фанат в отношении лояльности, как и я — в нашем бизнесе это необходимость, но я знаю, как работает его разум. Он интерпретирует мою ложь про Ив, как какого-то рода заговор, особенно после того, как выяснит, что ее отец марионетка УБН, и что мой ангел любит с воодушевлением писать статьи о таких как мы. Не помогает и то, что как раз одна из таких в прошлом году помогла разоблачить нашего мелкого партнера в Майами. Этот чувак не был надежен — она сделала нам услугу, но моему брату это покажется совсем иначе. Он немедленно захочет заказать ее и ее семью.
На горизонте назревает буря, увековеченная голубоглазым ангелом, которая понятия не имеет, чему она положила начало, и без сомнений, узнай об этом, она будет наслаждаться.
Я быстро одеваюсь и снова ступаю в библиотеку. Зайдя в свою спальню, я сажусь на край стула, локти на коленях, мои руки образуют передо мной шпиль, когда я слушаю, как через стенку плачет Ив. Это жалкий звук, который терзает меня словно когти тигра. Как могут тридцать секунд этого разорвать мою душу на части, когда как какая-то горничная может кричать на меня часами, и я не чувствую ничего?
Мне нужно выяснить, как обернуть сегодняшнее открытие в свою пользу. Эта игра о том, чтобы оставаться на два шага впереди своего врага, потому что сейчас именно ним Эмилио и является. Он поднял оружие первым, проникнув на мою территорию. У нас была договоренность, или, по крайней мере, я так думал. Я поставлю условие, чтобы он оставил меня, черт побери, в покое. Джозеп сразу же все понял, как только Валентина выдала его имя. Слишком долго баланс власти перевешивал в сторону моего брата, и меня это удовлетворяло, но не теперь.
Я на мгновение останавливаюсь, держась за ручку двери в комнату Ив.
— Ты хочешь поговорить о лояльности, большой брат? — бормочу я. — ну, ты только что перешел долбаную черту.
— Ты убил ее?
До меня доходит голос Ив сквозь темноту.
Я выбираю не отвечать. Вместо этого, закрываю дверь за собой и медленно иду к кровати. Шторы завешаны, и я ни черта не вижу.
— Ты убил ее, Данте?
Она звучит неуверенно и испуганно — испуганно, потому что боится моего ответа; потому что боится того, на что я способен; Ив напугана тем, что я собираюсь с ней сейчас сделать.