Сердца трех
Шрифт:
Он заканчивал подготовку ингредиентов, когда в комнату вошла одна из девушек Шармбатона. Гарри не смог скрыть своего удивления, когда она безо всякого вопроса села на первую парту перед Снейпом. Он и взглядом не повел. Однако они оба молчали, потому Гарри быстро отвлекся от них.
Он сделал так, как сказала Гермиона. База получилась именно такой, какой и должна была, и теперь потихоньку, одну за одной, Гарри добавлял сонные травы по очереди нарастающего эффекта. В конце он должен был добавить любой ингредиент, который бы вызывал определенную направленность снов. Гарри решил, что сушеные крылья бабочки сделают сны более светлыми. Наконец, после полуторачасовой варки
**
Гарри пришел в себя, не понимая, где он находится. Он попытался сесть, но болела голова. Он положил ее обратно на подушку, наблюдая за тем, как качается комната. Немного подташнивало, но в основном Гарри не наблюдал у себя никаких опасных признаков сотрясения. Он бы поставил себе легкой степени. Вероятно, что-то все же смягчило удар его головы об пол. Может быть, это был старый ковер, который лежал обычно в конце аудитории перед всеми шкафами.
– Надо было осторожнее, - к нему на диван подсела та самая девушка. В ее руках было целых три склянки с зельем.
– А где профессор Снейп? – спросил Гарри. Он с подозрением смотрел на склянки, которые ему собиралась протягивать девушка. – Я вообще у незнакомцев ничего не пью, - она засмеялась.
– Боюсь, что профессор Снейп рвет и мечет. Не стоит тебе сейчас с ним встречаться, - девушка потрогала его лоб. Гарри показалось это глупой идеей – при чем тут температура?
– Почему этот идиот до сих пор ничего не выпил?! – разъяренно рявкнул Снейп, влетая в комнату. Он грубо отнял у француженки склянки и силой влил в Гарри. Мальчик закашлялся. – Как тебя вообще в школу взяли, кретин тупоголовый, если ты гусеницу пороховую от бабочки не отличаешь?
– Как вообще в ингредиентах для студентов могла оказаться пороховая гусеница? Она же из списка опасных ингредиентов! – воскликнул Гарри и тут же пожалел об этом. Обычно бледное лицо Снейпа покрылось красными пятнами. Гарри стало впервые панически страшно. Он вдруг остро вспомнил, что где-то рядом отец, но ему точно не сообщить о том, что сейчас происходит.
– Ты такой же самоуверенный глупец, как и твой отец, Поттер! – Снейп схватил его за воротник мантии и поднял над кроватью. Лицо Снейпа было очень близко, и его глаза смотрели на Гарри с такой ненавистью, что мальчика затошнило.
– Господи, Снейп, прекрати, он же ребенок, - девушка попыталась оторвать руки Снейпа от воротника Гарри. Однако профессор не церемонился и с ней: он просто оттолкнул ее в сторону.
– Почему вы называете меня каким-то Поттером, я же Блэк! Гарри Блэк! – может быть, Снейп страдает каким-то психическим заболеванием, может и шизофренией? Тогда у Гарри нет шансов, потому что тогда он видит кого-то вместо мальчика.
– Потому что ты и есть сын Джеймса Поттера, и только круглый дурак не видит этого. Блэк тебе никакой не отец, - Гарри непонимающе смотрел на Снейпа. Что он вообще несет? Какой еще Джеймс Поттер? Гарри даже не слышал о нем никогда.
– Мои родители – это Сириус и Лили, - упрямо продолжил мальчик. – Мама умерла, когда я был совсем маленький!
– Лили никогда не опустилась бы до такого, как Блэк, - криво усмехнулся Снейп и отпустил Гарри. – Смотри сюда, если не веришь мне, - он отошел к ящику стола, откуда достал старую пожелтевшую газету. На первой же полосе Гарри увидел фотографию Сириуса с маленьким ребенком на руках. Он выходил из какого-то здания под вспышки телекамер. Заголовок
– Этого не может быть, - Гарри отбросил газету на пол, словно она жгла ему руки. – Вы мне врете, придумываете все, мстите за то, что отец издевался над вами в школе!
– Ну тогда это последний аргумент, который у меня остался, - и Снейп бросил на диван рядом с Гарри альбом. Похоже, это был выпускной альбом Хогвартса. Гарри листал страницы, не понимая, что должен увидеть. Однако на одной из страниц он увидел красавицу-маму. И только лишь посмотрев на соседнюю страницу, Гарри перестал дышать. На него со старой фотографии смотрел словно он сам, только постарше и очки другие. Надпись гласила, что этого гриффиндорца зовут Джеймс Поттер. Рядом с ним были карточки Сириуса Блэка и Ремуса Люпина, еще без шрамов. Был еще четвертый, Питер Петтигрю, но Гарри и о нем ничего не слышал. Он снова посмотрел на карточку Джеймса Поттера. В его груди образовалась черная дыра. Этого Гарри выносить больше не мог. Он бросился вон из комнаты, даже не думая, что может попросту заблудиться в этих подземельях.
– Гарри, тебе нельзя вставать! – Фрэнсис бросилась за ним, но в коридоре никого не увидела. – Господи, а если он упадет с лестницы? О чем ты думал! Ты не имел права говорить ему такое!
– Это не твое дело, - бросил ей в ответ Снейп, поднимая газету и альбом. – Тебя я забыл спросить.
– Знаешь что? У тебя был шанс подружиться с ним. И если не стать отцом, то хотя бы другом. Но ты так заигрался в свой сволочной образ, что теперь потерял его насовсем! – Фрэнсис поглотил гнев.
– Заткнись, - на этот раз она оказалась в том же положении, что и Гарри. Снейп сильно сжимал ее руку, фактически выворачивая ее. Но Фрэнсис не боялась. – Я потерял его тогда, когда его нарекли Блэком.
– Если с мальчиком что-то случиться сейчас, это будет на твоей совести. Вряд ли Блэк сделал бы так же, если бы ребенка все же тебе доверили. Только тебе вообще никого доверить нельзя, даже самого себя! – она принялась вырываться. Снейп отпустил ее.
– Мне совершенно плевать, что с ним будет, - тихо ответил он.
– Из тебя просто отвратительный лжец, - Фрэнсис развернулась и выбежала из комнат Снейпа.
Она не знала, как найти Сириуса Блэка, но как найти Флер, знала точно.
**
Флер сидела в гостиной Гриффиндора. Она пыталась придумать, как написать письмо родителям, чтобы они не слишком волновались. Ей не хватало мамы, которая точно бы сказала, стоит ли ей вообще пытаться подойти к Сириусу Блэку. Ее мама всегда говорила, что в большинстве случаев, чтобы выйти замуж, необходимо быть молчаливой, красивой и с виду глупенькой. Мама утверждала, имея огромный опыт коллекционирования романов и волшебных, и не волшебных писателей, что зачастую это отличный способ. Однако сейчас Флер подозревала, что ей нужны совсем другие качества. Ей безумно хотелось написать обо всем: и о их грандиозном мероприятии (которое бы не понял папа), о новом чувстве (которое бы папа тоже не понял), об том, что стала чемпионом (а вот здесь нужно было быть предельно аккуратной). Иными словами, чтобы написать письмо домой, ей приходилось становиться дипломатом