Сердце Аксара, или Измена по-королевски

Грин Агата

— Это правда? — спросила я.

Рейн вздохнул:

— У меня нет ответа на этот вопрос. По традиции, один из принцев обязан посвятить свою жизнь Ордену Стражей и защищать королевство. Я не имел права покидать Орден. Все, что мне известно — известно со слов других.

— Что было дальше?

— Оскорбленный Дедрик покинул столицу. Как ни старалась мать сгладить конфликт и помирить отца с сыном, ничего у нее не вышло. Королевство так долго жило в уверенности, что следующим королем станет Альберт, что никто не мог примириться с мыслью, что корона перейдет к кому-то другому. Дедрик, к тому же, на все имел собственное мнение. Когда Альберт был жив, Дедрик не раз

укорял его в ошибках и даже посмеивался. Отец решил, что Дедрик намеренно подставил Альберта, чтобы самому получить корону, и дал приказ заключить его под стражу. Дедрик такого стерпеть не мог и дал отпор. Дело грозилось вылиться в дуэль чести, которая всегда оканчивается чьей-то смертью. Чтобы избежать этого, королева явилась к сыну молить о смирении, но получила такой ответ — «Я скорее умру, чем уступлю кому-то корону». Тогда королева в сердцах прокляла Дедрика — «Так быть тебе мертвым, покуда кто-то не уступит корону тебе!» Материнские проклятья по силе — самые мощные. Дедрик упал замертво, а ближайшее зеркало поглотило его душу. С тех пор он заключен в коридорах Источника, в зеркалах.

— Откуда тебе известны слова проклятья? Неужели кто-то стоял рядом и запомнил слово в слово, кто что кому сказал?

Рейн с укором на меня покосился:

— Соня, проклятья — это не шутки. Тем более, если они касаются особ королевских кровей. В этом случае важно каждое слово, междометие, жест…

— Прости, дорогой, я не сведуща в проклятьях. В моем мире такого нет. Получается, Дедрик пытался вынудить тебя отдать корону? Тогда бы он стал тобой?

— У него нет своего тела, значит, он занял бы мое.

— Но там, в зазеркалье, он был вполне осязаем.

— Даймоны бестелесны, но тоже могут быть осязаемы.

— Но как он добрался до тебя? Как в моих покоях появилось зеркало? Ты как будто спал, Рейн. Я не могла до тебя докричаться.

— Как? — усмехнулся невесело Рейн. — Мы уже не узнаем, как. Страж, который был ответственен за защиту дворца и мою защиту, убит.

— И что за дилетант был ответственен за защиту дворца?

— Верховный Страж.

— Уэнделл?!

— Уэнделл еще две недели назад передал Черный кнут эгуи Мортену.

Я выдохнула про себя. Фэд не пострадал. У-ф-ф.

— Опасная профессия — страж.

— Что есть, то есть. — Мой супруг помрачнел. — Эта должность очень почетна, но никто по доброй воле не захочет ее занимать.

— Кто-то должен рисковать, к тому же, в вашем хваленом Ордене Стражей должны учить, как защищаться и оставаться в живых. Кстати, Рейн, ты сказал, у королевы было пять детей. Кто остальные?

— Моя сестра Шарлотта уже семь лет как замужем за герцогом из Имбера. Еще один мой брат, принц Криспин, разделяет с Клариссой-Викторией, моей матерью, бывшей королевой, изгнание.

— За что она изгнана?

— Это добровольное изгнание. Она ушла, когда отец изменил ей с Софией. С ней ушел и Криспин.

Рейн сделал еще глоток из бутылки и скривился, как будто виски ему стало вдруг омерзительно на вкус:

— Я обидел мать. Не слушал ее… смеялся над ее предостережениями… Я был влюбленным ослом, рогатым принцем, а стал — беспомощным королем. Лучше, если бы замысел Дедрика удался. Он хотя бы знает, что делать с королевством.

— С ума сошел! — вспылила я и выхватила бутылку из рук короля. — Мне пессимист в качестве мужа не нужен! Ну-ка хватит хандрить! Поднимай задницу с кровати и действуй! Зря я ее, что ли, спасала сегодня!

Корбиниан одарил меня своим фирменным хмуро-несчастным взглядом:

— А почему ты спасала меня, Соня?

— Да потому что ты моя надежда, Рейн! Кому

еще есть прок меня защищать, кроме тебя? А я хочу жить. Мне нравится жить. Особенно теперь, когда у меня есть такая шубка, — я улыбнулась и ткнула мехом в лицо мужа. — Тем более что при ее создании не пострадала ни одна норка. Разве не чудо?

— Чудо, — согласился Рейн, и мне показалось, что говорит он не о шубке, а обо мне. Не успела я увериться в этой мысли, как он потянулся ко мне и поцеловал в щеку. Это был теплый, легкий, невесомый поцелуй — почти целительный после ледяного поцелуя Фантома. Не скрою, я была сильно удивлена.

— Я влюблен в твою честность, Соня, — прошептал Рейн. — Мне кажется, я могу влюбиться и в тебя всю. Не разочаровывай меня. Еще одной измены я просто не переживу.

— Клянусь, не изменю, — пообещала я в порыве жалости.

Слова Уэнделла о том, что в этом мире клятвы опасны, я благополучно забыла.

Глава 9

С той памятной ночи моя жизнь переменилась.

Вопросы безопасности были поручены стражам и смотрителям, а Рейн, наконец, определился с отношением ко мне. В первое же наше совместное утро он наколдовал для меня дивное платье и прическу и сам повел на завтрак в столовую-приемную, чтобы выслушать доклады своих многочисленных советников и смотрителей и заодно освежить в памяти свое королевское расписание на сегодня.

Мне нравилось, как он выглядит — в его глазах появилось выражение упрямства. Но это было хорошее упрямство, толкающее к действиям, к жизни, отгоняющее пессимизм. Поэтому я и не стала выпытывать у Рейна подробности о том, что за человеком был Дедрик и как можно себя обезопасить в Аксаре. Все это я у него обязательно вытяну, но позже. И аккуратнее.

А пока что нам обоим нужна передышка. Впервые мы вот так, рука об руку, появились во дворце. Нам, конечно, кланялись и всячески выказывали почести, но недоумения и даже страха на лицах скрыть не могли. А кто-то даже кривился. Но как бы придворные не кривились, они ничего не могли изменить. Да меня и не задевало такое отношение. На людей в этом мире я уже насмотрелась — они такие же, как и у нас. Я все больше смотрела по сторонам, отмечая красоты, которые меня окружали.

— Дворец живой, — объяснил Рейн, заметив мой интерес. — Он напрямую связан с Источником. Количество помещений, окон, лестниц, дверей меняется в зависимости от того, сколько людей находится во дворце. Но даже для меня не все помещения дворца доступны. И лишь я один могу открыть Зеркальную галерею. Это место силы, опасное для обычных три. Зеркала — это двери Источника, его врата. Лишь эгуи способен пройти через них.

Я кивала, хотя многое о том, о чем рассказывал Рейн, мне было уже известно — из книги, которую для меня оставил Уэнделл.

— А как меняются помещения? — полюбопытствовала я. — В зависимости от желаний эгуи?

— Некоторые помещения годами остаются неизменными, некоторые меняются согласно настроениям эгуи. Дворец и снаружи меняется, подстраиваясь под времена года, под природные явления. Сейчас на дворе осень, стало быть, вот, — Рейн поднял руку, и, повинуясь его желанию, даймоны под потолком разгорелись ярче. — Приглядись.

То, что поначалу показалось мне пестрой росписью на стенах, оказалось завораживающей картиной. Стены имитировали осенний пейзаж: изогнутые стволы деревьев, красиво раскинувшиеся ветви, осыпающиеся листья… Чем больше я присматривалась, тем больше замечала деталей, вплоть до жучков и паутины. Волшебство! Издалека посмотришь — так, узоры какие-то. А приглядишься — и увидишь целый мир!