Сердце Аксара, или Измена по-королевски
Шрифт:
Глава 18
Путь до границы выдался тяжелым. Не знаю, зачем торопился Дедрик, но даймоны гнали так, что Грету, мою самую молоденькую фрейлину, укачало. Карету трясло нещадно; от дурноты бедняжку-фрейлину ничего не спасало, ни мятные леденцы, ни яблоки, ни смена положения. Мы с Эльвирой тоже мучились, но не так сильно.
К слову, король и принц отказались ехать в карете. И правильно сделали, я думаю — иначе бы тоже сошли с ума от тряски! Они, как и стражи, а также некоторые из придворных, ехали на даймонах, воплотившихся в лошадей.
Такая спешка послужила тому, что вечером, как и было задумано, мы пересекли границу и оказались в королевстве Имбер. Нас встретили с поклонами и торжественными речами; пригласили переночевать в замке одного уважаемого эгуи; сопроводили к замку.
Не знаю, как остальные несчастные, проделавшие с нами путь, но мои люди выглядели очень утомленными. Заметив, как я храбро сражаюсь с зевотой и сном, Дедрик милостиво разрешил мне отправиться в выделенные для нас покои и там отужинать. Разумеется, наши смотрители и стражи перед этим должны были проверить покои на предмет чар и прочих ловушек.
Пока они занимались этим, хозяин замка провел для нас небольшую экскурсию.
Уставшая до дрожи в коленях, я не была способна оценивать интерьеры, но все же отметила, что этот замок в лучшую сторону отличается от всех тех замков, где я уже успела побывать. По коридорам не гуляли ветра, сырость была ликвидирована, все лестницы были в отменном состоянии, стенки не косились, кровля не была разрушена, везде было светло и тепло, а даймоны были усмирены и боялись показаться на глаза.
Гордость своим королевством и владением сквозила в каждом слове, в каждом жесте, в каждом взгляде эгуи. Даже в утомленном состоянии я без труда расшифровывала подтекст слов и взглядов этого гордеца-имберианина: «Имбер велик, и скоро поглотит Аксар».
Дедрик делал вид, что ничего не замечал, и живо интересовался устройством каминного зала и приборов для стабилизации Потоков. Я же едва стояла, не говоря уже о том, чтобы поддерживать беседу. У меня разболелась голова, слезились глаза, чесался нос, начали ныть мышцы. Неужели простуда? Только ее не хватало!
Наконец, стражи закончили проверять покои, и я получила возможность подняться туда. Покои тоже были хороши: и сами по себе недурно устроены, и для нас, сиятельных гостей, убраны. Но я увидела только кресло, большое и мягкое с виду.
Подойдя, я упала в него, вытянула ноги и закрыла глаза.
На-а-а-аконец! Пок-о-о-ой!
Нам принесли ужин (и снова, я и не взглянула на подносы, от усталости заснули даже мои неутомимые любопытство и аппетит). Мы с фрейлинами едва поклевали что-то, выпили немного вина, и я их отпустила, предупредив, чтобы узнали, где им разместиться, у Боярдо.
Так, я осталась одна. Предусмотрительные хозяева подготовили для меня горячую ванну в смежной комнате. Я разделась, залезла в
И еще раз — наконе-е-ец!
Я легла, закрыла глаза, и сразу погасли услужливые даймоны. Главное, заснуть до того, как придет Дедрик. А то опять скажет что-то такое, отчего весь сон пропадет, или начнет приставать.
Открылась дверь в покои, что-то сказали мои стражи, послышались шаги, даймоны вновь дали свет.
Дедрик. Легок на помине!
Я решила притвориться спящей, закрыла глаза и засопела.
Он подошел к кровати и начал на меня смотреть.
Я засопела усерднее.
Он все смотрел.
Нет, так спать невозможно! Даже дикая усталость со сном не перебьют этого неприятнейшего чувства, когда на тебя пялятся во все глаза! Я откинула покрывало, откинула волосы за плечи и… растерялась.
Ко мне вошел не Дедрик, а Фэд Уэнделл. Одним своим появлением он внес полную сумятицу в мои мысли и чувства. Я и рада была его видеть, и не рада; мне нравилось его дерзостное вторжение, и не нравилось; мне хотелось снова стать для него просто Соней, и не хотелось воскрешать свою влюбленность…
— Что вы здесь делаете? — шепнула я, глядя на него во все глаза.
— Я пришел предупредить вас, Ваше Величество.
— О чем? Что случилось? Эгуи Боярдо в курсе дела?
Уэнделл помедлил с ответом и взглянул на меня так, что я мигом забыла о своей усталости, о начинающейся простуде, о злоключениях с Корбинианами.
— Нет, эгуи Боярдо не в курсе дела… Ваше Величество, вы должны знать. Тело Рейна занимает его брат Дедрик.
— Я знаю.
— Разумеется, вы поняли, вы проницательны… — с готовностью кивнул Фэд, и я поняла, что не предупреждать меня о Дедрике он пришел, а с другой целью.
— Это все, о чем вы хотели меня предупредить?
— Я пришел не только для этого.
Фэд сделал несколько шагов и оказался у самого края кровати. На его лице я вновь увидела то выражение уверенности и спокойствия, которым он меня взбесил на черном острове.
— Вы возненавидели меня за то, что произошло на черном острове. Я почувствовал это; меня обожгла эта ваша ненависть.
Ах, вот оно что. Извиняться он пришел.
— Не переживайте, вовсе я вас не возненавидела, — устало и даже бесцветно сказала я. — На холодную голову я поняла, что вы все правильно сделали. Такие у вас инструкции, таков ваш долг.
— Вы думаете, я не отпустил вас, потому что мне так велел долг? О, нет, Ваше Величество. Я не отпустил вас, потому что не смог даже представить, что вы окажетесь где-то настолько далеко от меня. Я не отпустил вас, потому что люблю. Люблю вас.
Не знаю, то ли злосчастный стакан вина, который я недавно выпила, сыграл со мной злую шутку, то ли я сильно разволновалась, но мне стало дурно. Я поднесла руку ко рту, уверенная, что меня стошнит, но меня не стошнило.
— Любите? — уточнила я.