Сердце Аксара, или Измена по-королевски
Шрифт:
Перемена была разительной. Я никак не ожидала от Коршуна такой прыти: невероятно быстро он вскочил с кресла и взмахнул Посохом. Я заморгала, не понимая, то ли с самого начала Посох был при нем, то ли появился по воле смотрителя… В любом случае, все случилось так быстро, что меня подвела реакция, и я оказалась прижата к полу неведомой силой… но только на пару мгновений.
Я подняла голову, обескураженная столь невероятными спецэффектами, посмотрела на обоих эгуи. Дедрик стоял, вытянув руку; Коршун тоже стоял, странно покачиваясь. Глазищи у эгуи пламенели злобой. Даже я такого пылающего взгляда не удостаивалась!
— Я
— Говнюк…
— Еще какой, — отозвался король и медленно, очень медленно сжал пальцы на руке. И, как сжимались пальцы, так и смотритель сжимался, явно испытывая боль: лицо его приобрело землистый оттенок, выступил пот. — Снимай чары. Охранные, поддерживающие — все.
— Ишь… раскомандовался, — с натугой, но ядовито проговорил Коршун. — Никому и никогда… я не подчинялся… и тебе не стану.
Дедрик выразительно посмотрел на смотрителя и разжал пальцы. Напряжение отпустило смотрителя. Он пошел к выходу из гостиной, волоча за собой Посох и двигаясь, словно им управляли. Им и управляли… Корона — сильнейший артефакт. Пожалуй, только теперь я поняла, почему в этом мире так ценят силу воли. Артефакт сам по себе очень мощная штука, но только человек с сильной волей может эту мощь использовать. Поэтому у Рейна ничего толком не выходило. Он недостаточно волевой, и корона его подавляла.
Мы вышли в коридор, заваленный хламом. Из темных углов вырастали угрожающие тени даймонов, тянулись было к нам, но тут же, будто обжегшись, возвращались обратно в темноту.
Мы спустились по лестнице на этаж, где находились, вероятно, каморки с утварью, кладовки, кухня. Даймоны при нашем приближении уже не угрожали, лишь уходили, оставляя без света. Хорошо, что эгуи и не нужен свет! Слуги, если и были в доме, то на глаза не показались.
Мы проследовали еще ниже, в подвал. Дитрич открыл дверь-решетку, пропустил нас в ход со склизкими стенами. Посохом Коршун по пути делал какие-то пассы (охрану снимал?). Перед нами открывались все двери. Дедрик управлял Дитричем, но меня не оставляло ощущение, что этот контроль в любую минуту может прерваться. Поэтому и я не сводила со смотрителя взгляда.
Пройдя ход, мы оказались в склепе. Дитрич чарами сдвинул одну из плит, открыв тело Дедрика. Оно не походило на труп, скорее, было похоже, что Дедрик просто спит. Его кожа была бледной, но не мертвенной, волосы золотились; голова была чуть повернута, одна рука неудобно «упала». Кажется, вот-вот он перевернется во сне, чтобы неудобную позу переменить…
Я ни разу до этого не видела, как действительно выглядит Дедрик. Его образ всегда являлся мне искаженным. В зазеркалье, к примеру, лицо Фантома приобретало заостренные зловещие черты, а в лесу, когда мы переспали, Дедрик свой облик лишь начаровал.
Поэтому я смотрела долго и внимательно. Пожалуй, на меня тело еще большее впечатление произвело, чем на самого Дедрика. Посмотрев немного на себя самого, он кивнул и повернулся к Дитричу. Дитрич снова улыбался, хотя для этого не было явных причин.
— Я предлагал тебя по-настоящему убить. Так бы мы избежали проблем. Кларисса отказалась. Сын, как-никак…
— Сам поражен, — ответил Дедрик. —
— Ждет момента, чтобы вернуться. Еще ждет, когда ты совершишь ошибку.
— Не дождется. Снимай чары.
— Я все уже снял!
— Ты знаешь, о чем я.
Коршун засмеялся, но вдоволь повеселиться ему Дедрик не дал, снова протянув руку и сжав пальцы. Смотрителя скрючило… Я не поняла, как именно Дедрик это сделал, но совершенно точно он использовал Корону. Из меня сила текла тоже, и тоже через корону.
Мне самой стало нехорошо. Слишком уж все это походило на пытку… а по правде говоря, пыткой это и было. Только я хотела отвернуться, Дедрик разжал пальцы, и Коршун рухнул на колени. Выровняв дыхание, покрасневший смотритель поднялся, нашел устойчивое положение, переступая на ослабевших ногах, навел Посох на Дедрика. И — резко провел черту в воздухе, словно разрывая нечто невидимое.
Я вспомнила отрывок из книги Уэнделла, в котором говорилось, что чары плетутся, как кружево; чем сложнее чары, тем изысканней кружево. Нужна концентрация, усидчивость, терпение и, конечно, умение, дабы сплести сильные чары. Но разрушить чары легко, как и легко порвать кружево. Для этого ни терпение, ни усидчивость не нужны. Лишь грубая сила.
Коршун просто «разорвал» кружево своих чар. Я изменений не заметила, хотя чары, по словам Дедрика, действовали и на меня тоже, как часть семьи, а вот Фантом плечами повел, словно ощутил что-то.
— Это был приворот? — спросил Дедрик.
— Догадался, наконец… — тяжело дыша, сказал Коршун. — Да, был приворот. Кларисса так решила. Хотела стать королевой, но твой отец ее не видел, она была для него пустым местом. Вот она и решила приворожить его… я помог.
— Ты сделал приворот и поддерживал все эти годы. Что она тебе обещала взамен?
— Я был никем в Ордене. И она была никем. Нам нечего было терять, мы рискнули и выиграли. Я ее прикрывал, она меня прикрывала. Она стала королевой, я — Верховным. Мы получили, что хотели. Что так смотришь? — осклабился Дитрич. — Не укладывается в светлой головушке, как можно столь долго скрывать чары? Можно, если осторожно. Корона всего лишь артефакт, она не дает полной защиты. Думаешь, стал неуязвим? Думаешь, Корона даст все? Так-ты попробуй удержи ее больше месяца. Шея сломается. — Заметив, что Дедрик никак не реагирует на эти уколы, Коршун прибегнул к болевому приему: — Надеялся, я тебе другую правду открою? Скажу, что разум Клариссы помрачен от связей с духами? Она просто хотела власти и получила ее. Криспин и тот ей был нужен, потому что легковерный и ведомый, как молочный теленок. Из всех вас им управлять легче всего. Но воля ее сильна, поэтому она тебя переиграет.
Когда Коршун говорил, я смотрела на не него, а на Дедрика. Лицо короля оставалось безупречно спокойным, ни одна стрела цели не достигла. Выслушав смотрителя, Дедрик махнул рукой.
Коршун упал, как подкошенный.
— Ты… убил его? — спросила я.
— Слишком много чести. Позже казним, как положено.
Я кивнула, радуясь тому, что, по крайней мере, сегодня не будет убийств, казней, допросов. Оказывается, моя душевная организация весьма тонка… Мне пришлось опереться о ту самую плиту, которая скрывала тело Дедрика: ноги ослабели.