Сердце Аксара, или Измена по-королевски
Шрифт:
— Эгуи, признайтесь, вы догадывались, что Рейн — не Рейн?
— Любой, кто знал принца Рейна, заметил бы… Ваше Высочество… вы, конечно, тоже сразу поняли, что ваш муж — не ваш муж? — лукаво поинтересовался эгуи.
— Куда мне, глупой женщине, догадаться.
— Все бы были такими «глупыми»… Ваше Высочество, каковы ваши дальнейшие планы?
— Повидать короля.
— Наши планы совпали, — услышали мы голос Дедрика.
Боярдо так спешно поднялся с табурета, что опрокинул его, поклонился, и полузадушенным голосом проговорил:
— Ваше Величество!
Дедрик
Дедрик был в своем теле, но я не заметила бы перемены, явись он, допустим, в теле Криспина. Его кристально-ясный взгляд был бы тот же, в уголках губ таилась бы все та же бессменная усмешка… Тела — всего лишь покровы, от перемены тел суть не меняется.
— Тебе идет твое тело, — сказала я, сразу задавая тон нашему разговору.
— Удивительно, — иронично ответил Дедрик.
— Не нужно иронии. Я тебя видела либо призраком, либо в теле Рейна, либо трупом. Так что дай посмотрю, какой ты настоящий и живой.
— Что ж, смотри, — Дедрик развел руки в стороны, показывая себя.
Фантом не писаный красавец, как Рейн или Фэд, при взгляде на него дух не захватывает. Как и большинство Корбинианов, он высок, строен и светловолос; нос длинноват, губы тонковаты. Привлекателен, но не так, чтобы очень. Но разве имеет это значение, когда перед тобой стоит самый настоящий король? Не только по титулу, но и по складу ума, характеру и поступкам?
— Насмотрелась? — поинтересовался Дедрик.
— Да…
Он опустил руки и подошел ко мне, окинул изучающе взглядом. Жаль, не было в этом взгляде искры любопытства, мужского одобрения… был только интерес врача к больному. Меня это уязвило, сама не знаю, почему. Когда он со мной заигрывал, меня это раздражало, но когда он заигрывать перестал, я расстроилась.
— Ты долго и беспокойно спала. Как себя чувствуешь? — спросил король.
— Неплохо. Еще одна чашечка кофе — и я оживу полностью. Ты теперь по всем правилам король? А я уже не королева? Что с Дитричем? Клариссу-Викторию ищете? Криспин как? Рейн уже напился, или еще держится?
Фантом улыбнулся:
— Вижу, ты действительно в порядке. С братьями поговоришь сама, позже, а Дитрич, королева и прочие государственные дела больше не должны тебя волновать. Ты итак уже весьма помогла, так что можешь выдохнуть. Тем более что ты уже не можешь считаться моей королевой. Корона уже не появится на твоей голове. Ты теперь лишь тэгуи, и, по узам крови, супруга Рейна, но это можно исправить.
— Рада слышать.
— Пока ты спала, мы выяснили, как через зеркальную галерею пройти безопасно в твой мир. Ты вернешься домой и обретешь свое тело, Соня.
Я не поверила своим ушам. От Дедрика я ожидала чего угодно, но только не таких слов. Он, конечно, пообещал вернуть меня домой, но я не думала, что это станет для него первостепенной задачей. Я была уверена, что он оставит меня при себе,
Мое удивление было так велико, что я даже слова вымолвить не могла, только смотрела на короля испытывающе (не шутит ли?) и пораженно (не шутит, определенно!).
— Что тебя так удивляет? Я дал обещание, а Рейн хочет искупить перед тобой вину. Ты помогла нам и Аксару, настала наша очередь помогать. Переход можно совершить хоть сегодня, но ты только проснулась. Лучше подождать пару дней, набраться сил. К тому же, ты наверняка захочешь как следует проститься со своей свитой.
Я посмотрела на мужчину недоуменно, будто его слова были мудреной тарабарщиной, хотя они были ясны и понятны.
— Ты… не лжешь? — ляпнула я, наконец, отлично зная, что он не лжет. — Отпустишь меня?
— Я держу свое слово.
— Хорошо, — кивнула я, хотя на самом деле мне отчего-то стало совсем не хорошо.
Дворец преобразился. Стены сделались выше, мебель поменяла формы, багряно-золотая роскошь цветов сменилась холодными серебристыми оттенками, живые пейзажи на стенах стали зимними. Как привыкнуть к таким чудесам? Обитатели замка, что жили здесь долгие годы, и то засматривались на окружающую красоту. Что уж говорить обо мне?
Я долго спускалась к ужину: взгляд то и дело выхватывал все новые заманчивые объекты для разглядывания, да и дворец как-то особенно на меня реагировал, словно стремился расположить к себе. Если мое внимание привлекала какая-то картина, и я останавливалась, чтобы ее рассмотреть, она оживала, становилась ярче, объемнее. Если мне далеко было шагать до двери, дверь пропадала и рядом появлялась другая, ведущая, куда мне нужно.
— Дворец изменился, — заметила Эльвира, любительница потолковать о чарах, Источнике и прочих интересностях, — и дело не в зиме.
— Новыми красками дворец привечает нового короля, — объявила тут же Грета, — и вас, Ваше Величество.
— «Высочество», — поправила ее Хелена.
— Верно… простите, Ваше Высочество, мою ошибку.
— Ничего страшного, — отозвалась я. — И все-таки, что с дворцом?
— Он вам уважение выказывает.
— Зачем? Я не королева больше.
На стене, у которой мы остановились, появились огромные алые, бесстыдно яркие буквы, и сложились в имя. Мое имя.
— «Со-ня», — прочитала Хелена. — Что это значит?
— «Соня» — это тот, кто много спит, — объяснила Грета.
Я улыбнулась и покачала головой. Дедрик шутит, больше некому! Отвернувшись от стены, я пошла по коридору дальше. Фрейлины двинулись за мной, и алые буквы тоже: они растягивались, перекручивались, пока не стали напоминать узор, а не имя.
— Что же это? — продолжала недоумевать Хелена.
— По всему коридору узор растянулся… — удивилась Грета.
Я оглянулась. Действительно, весь мой недавний путь отметился красным узором по стенам, в котором только очень внимательный человек заметил бы очертания букв. Фрейлины поглядели на меня, уверенные, что я дам им исчерпывающий ответ.