Сердце Альтиндора. Дилогия
Шрифт:
«А если бы у меня не было браслета?»
Об этом даже думать не хотелось.
Наконец, коридор закончился, и Растиф нервно сдул капельку пота, повисшую на кончике носа.
Теперь он стоял в просторном помещении, тесно заставленном деревянными стеллажами, на полках которых хранились сотни артефактов, изъятых у цанхи и Коллекционеров. Впрочем, проход к стеллажам преграждал барьер. Поверх него стояли пимперианские колонны, отличные от пройденных в коридоре. Эти щетинились рядом поперечных металлических реек, каждая из которых оканчивалась навершием, украшенным офараном. Растиф даже представить не мог, что произойдет, если кому-то вздумается преодолеть заградительный барьер.
«Такого даже в королевском дворце нет».
Попасть по ту сторону барьера можно было через арку, вырезанную из цельного куска черного мрамора и украшенную пимперианской резьбой и незаменимыми офаранами. Перед аркой стоял массивный стол, за которым сидел брат Орэн — главный Хранитель и человек незаурядного ума — и что-то писал в толстой книге при свете стоявшей на столе лампы Ковенкона. Такие же лампы, только гораздо большего размера, освещали все помещение.
— Растиф? — удивился брат Орэн, заметив посетителя.
Они, хоть и были знакомы, но их пути почти не пересекались: Орэн редко покидал Хранилище.
— С чем пожаловал?
— Мне нужен хенион, — коротко ответил Ищейка. Ему хотелось как можно скорее покинуть Хранилище. То ли нервы разыгрались, то ли неприятные ощущения создавали артефакты, пылившиеся на полках.
Орэн не стал скрывать своего удивления. Просьба Ищейки была более чем необычной.
— Могу я взглянуть на разрешение? — вежливо попросил Орэн.
— Конечно.
Хранитель изучил бумагу даже более тщательно, чем Канифас, задумчиво повертел ее в руках, покусал губы, но воспротивиться распоряжению почтенного Маффаса не посмел.
— Хорошо.
После того, как все формальности были соблюдены, Орэн встал из-за стола и, махнув Растифу рукой, вошел под арку.
Ищейка замешкался.
— Не бойся! — подбодрил его Орэн. — С браслетом тебе нечего опасаться.
— Я и не боюсь, — огрызнулся Растиф и последовал за Хранителем.
Они шли мимо стеллажей, и Растриф мельком рассматривал лежавшие на полках предметы.
Чего там только не было!
Из собственного опыта Ищейка знал, что по внешнему виду большинства артефактов трудно было судить об их предназначении. В руках цанхи обычные предметы обретали невероятные способности. Растифу приходилось видеть, как кусочек древесной коры, брошенный в котел, доводил воду до кипения, как обычная оловянная ложка в руках Мастера черпала самый прочный камень словно кашу из миски, как цанхи, одев на палец простое медное колечко, брал в руки раскаленный металл и лепил из него подкову… А сколького Растиф еще не видел?! На полках Хранилища в специальных коробках лежали невинные на вид предметы: пряжка, гвоздь, сито, свалявшееся от времени гусиное перо, рукоять от меча, осколок обычного камня… Было много украшений: серьги, кольца, браслеты, броши, кулоны… Чуть в стороне можно было различить совсем уж непонятные предметы, созданные руками пимперианцев.
«А сколько подобного барахла было уничтожено?!»
Большая часть хлама, упрятанного в Хранилище, была бесполезна в руках обычного человека. Ими могли воспользоваться только цанхи. Причем не все, а только те, кто однажды открыл у данного артефакта необычные свойства. То есть, нож, режущий камень, словно масло, в руках одного Мастера, терял свои чудодейственные качества, если им решил бы воспользоваться другой.
Впрочем, были и универсальные артефакты, созданные Мастерами-ремесленниками. Такими могли воспользоваться все желающие. К ним относились и созданные пимперианцами предметы, чьи свойства удалось открыть тем или иным способом. Например, охранявшие коридор колонны.
И именно такие вещи уничтожались кувенами в первую очередь. А те, что уцелели, хранились теперь отдельно, в специально созданной для них и дополнительно защищенной камере. Часть этих предметов находилась в распоряжении Старших братьев и гайверов.
Но Орэн повел Растифа в противоположную сторону, туда, где в центре зала стеллажи расступались, создавая некое подобие возвышенной площадки. Там, в центре свободного пространства стояла обычная витрина, содержащая один-единственный артефакт: осколок ярко-желтого кристалла — хениона.
— С него начиналось это Хранилище, — задумчиво пробормотал Орэн.
— Не беспокойся, я верну его в целости и сохранности.
— Да, конечно.
Орэн неохотно расставался с любым объектом из Хранилища. А хенион был, если так можно выразиться, его сердцем.
Преодолевая внутреннее сопротивление, он открыл витрину, взял с подушечки осколок кристалла, подержал в руках и со вздохом сожаления передал его Растифу.
— Через три дня он должен вернуться на прежнее место, — строго предупредил он Ищейку.
— А как же!
Растиф не питал равнозначного трепета к…
«Обычная стекляшка, только желтая!»
… поэтому сунул осколок в карман, вызвав зубную боль у главного Хранителя, и зашагал к выходу напрямки.
От одной мысли о том, что сейчас он выберется на свежий воздух, ему становилось легче.
Он шел быстрым шагом и машинально скользил взглядом по окружавшим его полкам. Вдруг что-то привлекло его внимание. Он резко остановился, отчего следовавший за ним Орэн уткнулся ему в спину.
— Что… — поинтересовался было Орэн, но Ищейка грубо отодвинул Хранителя в сторону и вернулся к предмету, привлекшему его внимание.
Это был обычный гребешок, каким женщины расчесывают волосы перед сном, изготовленный из костяной пластинки и украшенный изящной резьбой. Вроде бы, ничего особенного но…
— Что он здесь делает? — сдавленно прохрипел Растиф.
— Что? — не понял его Орэн.
— Что. Здесь. Делает. Этот. Гребень?! — повысил голос Ищейка.
— Странный вопрос, — смутился Хранитель. — Это один из артефактов, конфискованных у цанхи.