Сердце Альтиндора. Дилогия
Шрифт:
— У ЦАНХИ?! — глаза Растифа полезли из орбит.
Орэн весь сжался: ему показалось, что Ищейка вот-вот вцепится ему в глотку зубами.
Но Растиф повернулся к стеллажу, взял с полки гребень и снова спросил, потрясая безделушкой перед носом Хранителя:
— Как звали того цанхи, у которого был изъят этот гребень? Ты можешь посмотреть в своих бумагах?
— Я и без бумаг тебе скажу: его… ее звали Рута.
— Рута?! ТА САМАЯ РУТА?!
— Да, если ты имеешь в виду Руту, Поднимающую Мертвых, — проблеял Орэн, наблюдая за тем, как все больше распаляется Растиф.
— Не может быть… — пробормотал Ищейка. Его глаза превратились в две узкие щелочки.
— Поверь мне, я знаю, — попытался его убедить Орэн. — Я знаю каждый хранящийся здесь артефакт.
— В таком случае, может быть, ты скажешь мне, как он сюда попал? Кто его принес?
— Зачем тебе? — но взглянув в глаза Растифу, решил не усугублять положение. — Я могу, конечно, посмотреть в бумагах…
— Давай, смотри! — Ищейка подтолкнул Хранителя в спину.
Они вместе вернулись к столу у арки. Орэн достал толстый гроссбух и, полистав, прочитал интересующие Растифа сведения:
— Гребень костяной, украшенный резными фигурками оленей, принадлежавший Руте Морэни, известной более, как Рута, Поднимающая Мертвых… Так… Вот! Оформлен на вечное содержание в Хранилище Прайи под номером…
— Короче! — рявкнул Растиф.
Орэн вздрогнул, быстро пробежался по старательно выведенным строчкам…
— …конфискован у вышеозначенной Руты Морэни в 451 году Маффасом Осгени… — Хранитель поднял глаза и посмотрел на окаменевшего Растифа.- …в те годы еще младшим братом в должности Ловчего… Вот и его подпись стоит…
Растиф резко развернулся и решительно зашагал по коридору.
— Прошу прощения… — крикнул ему вслед растерянный Орэн, — а гребень… не положено… его… КАНИФАС!!!
На пути Ищейки вырос бдительный гайвер.
— Растиф… Растиф? — он не узнал Ищейку. В Хранилище вошел один человек, а выходил… Но служба есть служба, и Канифас остался стоять на месте. — Растиф, будь любезен, верни на место гребень. У тебя есть разрешение на вынос кристалла, а…
— С ДОРОГИ!!! — заорал на него Ищейка.
— Ты-ы-ы… — возмутился Канифас, который и по возрасту, и по должности был старше Растифа.
Но Ищейка не стал утруждать себя словами: он резко вскинул руку и ударил Канифаса кулаком с челюсть. Гайвер отлетел назад, ударился головой о стену и сполз на пол, оставив на ней кровавый след.
Помощники Канифаса сорвались с мест, но не успели схватиться за оружие — клинок Ищейки уже мелькал перед их лицами, едва не касаясь носов.
— Растиф… ты не прав… — примирительно расставив руки в стороны, промямлил один из гайверов. — Ты ударил Канифаса, а это нападение при исполнении…
— С вами будет то же самое, если пойдете за мной! — процедил сквозь зубы Ищейка. — Лучше помогите своему командиру, а то он выглядит неважно.
— А гребень… — кивнул на артефакт в руках Растифа другой.
— Я верну его на место, обещаю. Вот только поговорю с ПОЧТЕННЫМ Маффасом — и верну.
Гайверам очень не понравилось, как Растиф произнес слово «почтенный». Когда Ищейка отвернулся, они — один за другим — выхватили оружие, но воспользоваться им не успели. Растиф с разворота выбил клинок у одного, перехватил руку другого и, ударив кулаком о стену, так же обезоружил гайвера.
Ребята не хотели угомониться…
«Ну да, работа такая…»
…Первый наклонился, чтобы поднять меч, и Растиф ударом колена в лицо отбросил его назад. Гайвер перевернулся на живот, привстал, упершись руками в пол, и замотал головой, сплевывая выбитые зубы. Второй выставил перед собой руки, мол, не бей меня. Но когда Ищейка ногой отшвырнул мечи гайверов вглубь коридора и, хотел было, продолжить путь, он истошно заорал:
— ТРЕВО…
Растиф беззлобно двинул его рукоятью меча в висок, проводил взглядом падающее тело и, вернув свое оружие в ножны, направился к лестнице.
В холле стало многолюдно. В свете того, что Растиф забирал с собой хенион, Маффас усилял охрану Прайи. Еще больше вооруженного народу было во дворе.
— Что за шум? — спросили у него, когда Ищейка, как ни в чем не бывало стал подниматься по лестнице на второй этаж.
— Канифасу стало плохо, — бросил он на ходу.
Дверь в кабинет Маффаса он распахнул ногой. Старший брат, закончивший обед, лапал раскрасневшуюся служанку, усердно шаря у нее под юбкой. Вторжение постороннего разрушило трогательную идиллию. Они прянули друг от друга, как малые дети. Служанка принялась сгребать на поднос грязную посуду, а Маффас, увидев ворвавшегося в кабинет, побагровел и завопил:
— Я же просил тебя…
Растиф огляделся…
«Чем бы подпереть дверь? Сейчас здесь станет слишком людно».
… увидел ключ в замке, повернул его и сунул в карман.
— Ты что себе позволяешь, щенок?! — Маффас подскочил с кресла.
А Растиф невозмутимо пересек кабинет и громко припечатал гребень к столешнице.
— Этот гребень… — он посмотрел в глаза Старшего брата, — принадлежал моей матери.
Гнев на лице Маффаса сменила растерянность.
— Ты ошибаешься…
— Нет, не ошибаюсь! Я помню его так же хорошо, как тот день, когда мы с тобой познакомились. Сколько раз мама на моих глазах расчесывала им свои волосы… Я помню каждый завиток на этой резьбе и этот надломленный зубчик… Это я отгрыз его, когда был совсем маленьким… А теперь скажи мне, как он оказался в Хранилище Прайи?
Маффас понял, что запираться бесполезно. Его лицо стало непроницаемо-каменным и жестким.
— Твою мать звали Рута Морэни. Рута, Поднимающая Мертвых. Ты ведь слышал об этой особе, не так ли?