Сердце Аримана
Шрифт:
Оглядев койфитского посла с ног до головы, Конан сказал:
– К тебе, крыса, у меня только один вопрос. Не о ювелире и не о том, для чего ты забрался в мою сокровищницу; это я и так знаю. Скажи-ка мне, где ты раздобыл порошок черного лотоса и зелье, превратившее замки в ржавую пыль? Только подумай, подумай хорошенько… Я не поверю, что все это тебе принес ворон, в обмен на камешек из ожерелья твоей супруги. Попробуешь соврать, потеряешь голову.
Дрожь ужаса сотрясла щуплое тело Лайоналя.
– Черный колдун… - пробормотал он, - черный колдун, стигиец, дал мне порошок и зелье… Пощади, владыка! Пощади, милосердный! Я не лгу!
– Теперь, я думаю, не лжешь. Выходит, все, что нужно, ты получил от стигийца… Даром?
– Даром, повелитель! Он только хотел… хотел… чтоб ты лишился талисмана… Он обещал помочь мне отвезти камень в Коф, к моему господину Страбонусу…
– Не уверен, что ты добрался бы туда, глупец!
– рявкнул Конан.
– Ну, ладно… Как, ты говоришь, звали того колдуна?
– Нох-Хор, - пробормотал койфит.
– Нох-Хор, владыка. И видом походил он на жреца Сета…
– Где ты с ним встречался?
– У торговых рядов на главном базаре и на окраине Тарантии, за городскими воротами, вблизи Южного тракта… Он приходил сам… не знаю, где он прячется… Клянусь! Тощий, высокий, грязный, в черной хламиде… Страшный!
Конан переглянулся с Паллантидом. В приемном покое вдруг то ли повеяло ледяным дыханием ванахеймских равнин, то ли пахнуло жаром стигийских песков, и свет, изливавшийся в широкие окна, будто померк; оба, и король, и его военачальник, ощутили знобящее прикосновение ужаса. За спиной сира Лайонала, глупца и болтуна, внезапно возникла фигура в черном - призрак далекой Стигии, смутный, но полный угрозы, предвещающий опасности и беды.
Король опомнился первым. Повернувшись к двери, он кликнул Альбана, велел отправить бывшего койфитского посла в подземелья Железной Башни и, когда воины вытащили подвывающего от страха сира Лайоналя за порог, сказал:
– Ищи стигийца, Паллантид! Ищи и тех, кого он мог подкупить, соблазнить или запугать. Печень Крома! Я думаю, любой из посланников может стать его орудием… или уже стал…
– Надо обыскать их покои, - задумчиво произнес Паллантид.
– Мы скажем, что койфитский шакал покушался на твою особу, пытался отравить тебя по наущению жрецов Сета. И еще скажем, что он запрятал отраву во дворце - быть может, в комнатах остальных послов.
– Хорошо, обыскивай. Но это половина дела! Нужно проверить весь темный люд в Тарантии, воров и грабителей, знахарей и колдунов, что таскаются по базарам. Вдруг они слышали о стигийце или о том, что кто-то покушается на королевскую сокровищницу…
– Может, какой-нибудь чернокнижник сумеет разыскать камень, - заметил Паллантид.
– Не все же они жулики!
– Не все, - согласился Конан, - но большинство. Собери их! Завтра! Только не во дворце, а в сараях за конюшней - в том, что ближе к зверинцу. Я с ними поговорю. Гвардейцев поставь вокруг человек пятьдесят, и сам будь со мной. И мастера Хриса приведи. С плетью и веревкой!
Капитан Черных Драконов поклонился.
– Все будет исполнено по твоей воле, государь! А что до мастера Хриса, так всегда ходит с плетью и веревкой.
*) Шадизар и Аренджун - два крупнейших города Заморы, прославленных своими искусными ворами и грабителями. В юности Конан обучался там воровскому ремеслу (примечание автора).
Глава 5. Маги, грабители и послы
Утро следущего дня выдалось на редкость солнечным; око Митры, поднявшись над широкой долиной Хорота, озарило опочивальню королевы чудным, каким-то бело-розовым светом. Блестели нити шелковых занавесей, сочные узоры ковров сливались в одно яркое многоцветное пятно, серебряные и бронзовые светильники на стенах сверкали яркими отблесками, а в хрустальных сосудах для омовения свет дробился на тысячу радужных бликов, подобный тонким клинкам Иранистана или кинжалам Вендии.
Зенобия открыла глаза, радостно улыбнулась наступающему дню и повернула черноволосую головку. Улыбка тут же сползла с ее лица - Конана рядом не было. Неясный страх на мгновение сжал сердце королевы; она вскочила, сама еще не зная, что будет делать, но вдруг дверь тихо отворилась.
– Уже встаешь, моя красавица?
Король вошел в опочивальню. На губах его тоже играла улыбка, не слишком радостная, но тревоги Зенобии вмиг улетучились. Она кинулась ему навстречу, но, не добежав полшага, замерла и склонила голову набок, разглядывая супруга.
– Что-то не так?
– Конан оглядел свою тунику с золотым львом на груди, поправил свисавшую с могучей шеи цепь и пожал плечами.
– Кром! Мне кажется, я в полном порядке.
– Ты в полном порядке, - подтвердила королева.
– Но о себе я этого сказать не могу.
– Тебе приснился дурной сон?
– король нахмурил брови.
– Хвала Митре, нет! Мне приснился хороший сон. Но… но я вижу, ты снова обеспокоен. Чем, мой повелитель? Твои заботы тревожат мое сердце…
Конан отвел глаза.
– Ты видела принца?
– Да. Вчера он показывал мне, как умеет метать копья и сражаться на мечах… и позавчера тоже… Весь день он не снимает панцирь, но Эвкад сказал, что это хорошо - чем раньше мальчик привыкнет к тяжести доспехов, тем лучше.
– Эвкад прав. И доспехи, что ты заказала Конну, достойны принца Аквилонии. Щит только великоват… под мужскую руку…
– И ты расстроен из-за этого?
– Нет. Разумеется, нет!
– Король склонился к ней, и жесткие темные волосы защекотали щеку Зенобии.
– Я знаю, - негромко произнес он, - что ты, женщина, многое видишь яснее меня. Наверно, боги одарили душу твою предвидением, и я, не раз убедившись в том, готов прислушаться к твоему совету. И сейчас мне нужен совет… совет и твоя помощь.
Зенобия отпрянула, всматриваясь в хмурое лицо короля. Улыбка его исчезла, лоб изрезали морщины, и он будто бы разом постарел лет на десять.
– Что случилось, мой супруг? Почему ты спрашивал о Конне? Почему говорил о его доспехах и щите? Что с нашим мальчиком?
– Ничего… с ним ничего плохого… Если не считать, что с его наследством непорядок.
– С наследством? О каком наследстве ты говоришь?
– О камне, - пробормотал король сквозь зубы.
– О талисмане, о Сердце бога, хранившем Аквилонию! Недавно ты предупреждала меня… предупреждала, но был слеп и глух! Мне надо было поставить у сокровищницы сотню воинов, навесить сто замков и призвать Хадрата с Пелиасом, чтоб они наложили сто заклятий! Но я не успел… Камень украли!