Сердце бездны
Шрифт:
— Артур, она сумасшедшая. Ты понимаешь, что значит иметь в своей группе психически ненормального?
Истомин очень постарался не вспоминать о сестре.
— Она мой старпом.
— Правильно. Но здесь есть и Серж, и Игорь. Спасать надо здоровых людей.
— А что ты делала только что?
— Монстр хотел спастись. Старпом — нет.
— Послушай ее, она права. Та женщина обречена. Я пытался помочь ей, но это было невозможно, — опять заговорил настоятель.
Артур пропустил последнюю фразу мимо ушей. Он сам знал,
Быть рядом с людьми, зараженными прикосновением к чудовищу, было выше сил старпома. Она чувствовала, что вот-вот сойдет с ума — от всего этого кошмара, в который ее засасывает планета (Нина валила все на нее предельно искренне).
Некто знал, в каком состоянии его подопечная, знал, что настоятель пытался разбалансировать ее психику, вытолкнуть ее из устойчивого состояния контакта с ним, с Некто.
И старпому было разрешено убежать из монастыря. Ее присутствие там, как выяснилось опытным путем, не имело особого значения.
Командор все равно придет туда, куда надо.
Наиболее выгодным для Некто был вариант, в котором Озр вообще бы не появлялась в том месте. Или хотя бы шла туда не на своих, а на Его условиях. Ладно, жизнь не всегда поворачивает в самую лучшую сторону. Любое существо, каким бы могущественным оно ни было, иногда вынуждено довольствоваться лишь приемлемым (или еще худшим)…
Некто мог убить Командора уже сейчас. Но он умел сдерживать свою злобу в предвкушении более страшной расплаты.
Она сама придет туда, где Он сможет рассчитаться с ней наиболее полно. В том числе и за то, что она придет.
Настоятель перестал их задерживать (Озр подозревала, что он боялся отпускать их в одной компании с Ниной). И они ушли из монастыря ранним утром следующего дня, после отдыха и сытного завтрака.
Бесконечное небо, похожее на глыбу чистейшего стекла, свет мертвой зари отражался от сплошного слоя росы на скалах, и издали казалось, что те покрыты коркой льда. Стены ущелья очень скоро сомкнулись над фигурками людей, осторожно спускающихся по мокрым ступеням. Подмокший лишайник на них стал неожиданно клейким, и это то ли мешало, то ли помогало идти.
Оценить всю громадность этих гор сейчас могла только Озр: фонарик Артура окончательно разрядился, и земляне спускались в непроглядный для них мрак, подсвечивая дорогу только люминесцентными ленточками, окаймлявшими самые концы рукавов. Для ремонтных работ это освещение было идеальным — но не для такого спуска.
Вопреки нелогичным — то ли утешительным, то ли опасливым — ожиданиям капитана Нина нигде их не ждала. Планета просто растворила ее в своих пространствах, и растворила навсегда.
Старпом — первая жертва… А кто — вторая?
И вообще, что будет завтра? Артур только сейчас почувствовал всю безнадежность, нелепость их пути. И понял Игоря.
Но — какая альтернатива?
Пилот пытался сломать в кулаке какой-то местный прутик, подобранный по пути, но тот только гнулся и гнулся. И чем дольше тот не покорялся, тем исступленнее мечтал Игорь о пультах гораздо более сложных и громадных, но зато и гораздо более послушных компьютеров. А также об асептической постели, сбалансированном рационе и даже о закоулках базы «Титан» — скучных, путаных, но близких, не издевающихся над человеком.
Эта тоска была единственным — и то бездеятельным — его чувством. И он не отдавал себе отчета, что в земных джунглях или тайге ему жилось бы ничуть не комфортнее.
Серж мечтал только об окончании гипнотеста и уже не думал, сколько он баллов заработал.
Озр чувствовала под руками остывшие за ночь, влажные камни, видела во тьме дно ущелья — такое же далекое, как небо. И чувствовала, как оно жестко там, под тоненьким слоем ночного матового инея.
Хохот, похожий на треск ломаемых пластиковых гранул. Но спутники Командора никак не реагировали на этот звук, продолжая спокойно спускаться по лишайнику, — сейчас, в лучах этих фонарей, он походил на сверкающий бархат, на лестничную дорожку в самом шикарном отеле.
— Ты идешь в свой последний путь. — Голос был таким же, как и миллионы лет назад, как и во вчерашнюю ночь. В воздухе появился и сразу же застыл туман. Он внезапно обернулся исполинским молочно-белым лицом.
Люди спускались прямо в него.
Озр нехорошо прищурилась. Перед ней была почти она сама: все черты скопированы идеально, но… Есть и отличие от оригинала: у Командора никогда не бывало такого пустого взгляда.
Огромные белые губы, сквозь которые просвечивали зубцы утесов, разомкнулись:
— Ты могла бы угнать земной корабль и летать между звездами. Десантник, любишь это, а? Но вместо солнц тебя ждет смерть. — Со дна ущелья поднялся палец, похожий на призрачный смерч. — Ты сдохнешь жалко и некрасиво. И перед смертью вдоволь наешься и беспомощности, и униже-ния-а-а… — Лицо расхохоталось, и далекое эхо гулко вторило ему во тьме.
Земляне же по-прежнему безмятежно шли прямо в исполинский зрачок, в котором клубился туман, — туман, похожий на жидкое молочное стекло, только ледяное. И от эха на склонах не дрогнул ни один камешек.
— Я проклял тебя, и ты не снимешь моего проклятия, Командор! Ты слишком долго пыталась мне мешать, так что представь, представь… На тебе отныне проклятие Бездны!!!
Хохот. Лицо исказилось и исчезло.
Озр склонилась над Артуром — Игорь не мог понять, как она не падает, да еще и двигается в этом положении. Осторожно тронула капитана за застывшее от напряжения плечо:
— Ничего не слышал?
— Нет. — Он быстро обернулся и как бы случайно, на миг осветил ее лицо, заглянув ей в глаза. Но те не могли служить зеркалом души по чисто техническим параметрам. — Все нормально. А что?